нужна для вдохновения. Понятно?
– Так чего теперь делать?
– А что – он тебе мешает? Ну, стихи эти и клятвы?
– Да нет, наоборот приятно, но только я думала, дальше чего-нибудь будет.
– Ничего дальше не будет. С этим вариантом – все ясно. Это, между прочим – не худший вариант. Ты с ним, с Андрюхой этим – дружи. Дружи, но ни на какой секс не рассчитывай, он уже давно был бы, если бы хоть как-то входил в его планы.
Ирка было как всегда права, прошло и три недели и четыре, мы с Андрюхой действительно подружились и даже иногда встречались в «Дяде Ване» выпить по рюмочке, но никаких завершенных действий между нами не происходило.
Так проще, привычней. Забудь меня. Пыль
застынет знакомым и матовым слепком.
И оклик, приняв очертание «мы»,
Осядет на дно и запомнится пеплом…
В это время в моей жизни начало происходить что-то, что заставило меня отвлечься на некоторое время от поисков любви и сосредоточиться на поисках хлеба насущного.
Гармент-дистрикт – это район в Нью-Йорке, где делают одежду. Тридцатые – улицы между Мэдиссон и Восьмой. Седьмая в этом месте называется «Фэшн эвеню» и на углу Седьмой и Сороковой даже стоит памятник Портному – еврейский старик в ермолке, сидящий за швейной машинкой.
Известно ли вам, что Нью-Йорк стоит на трех китах, это:
«Фэшн бизнес»
«Паблишинг бизнес» и
«Интертеймент бизнес».
А, проще говоря – Тряпки, Книжки и Зрелища.
Все это – на самом деле еврейские деньги. Про это я тоже сочинила стихи:
ЕВРЕЙСКИЕ ДЕНЬГИ
Где пустили – там и княжим
Слава Всевышнему.
Наша денежка – портняжья,
Балаганная, книжная…
Не стыдись ее звона,
Поднеси ее к устам,
Мальчик – белая ворона,
Залетевший в волчий стан.
Мы устроили – как знали
От Бруклина – до Голливуда
Мальчик, хочешь жить с нами?
Среди храма и блуда,
Среди блуда и храма,
Шансонеток, жилеток,
Плохих стихов,
Человечьего хлама,
Сметенного со всех уголков.
Мы устроили, как веселей и проще,
А придут за нами, в который раз —
Утекай в кукурузу, хлопчик,
Не тебе – умирать за нас
Вожди, подстрекаемые народами,
Нас снова посадят в вагоны телячьи,
А ты, давай огородами, кирпичами Южного Бронкса,
Беги, прячься.
Не жалей обреченное племя,
Раздели с нами жизнь, но не смерть
Не жалей свое бедное семя,
что в нас не успело созреть…
Вот и кончился город человечьего хлама
Шансонеток, жилеток, плохих стихов,
Снова варят суп из еврейской
