пятое место за месяц, из которого я ухожу). Начальница, на самом деле, она владелица, но слово «начальница» к ней идеально подходит, крупная баба – светлоглазая еврейка – наверное, она была красивой, пока обжорство, пьянство и сволочизм над ней не поработали. В столе у нее всегда бутылка коньяку. Морда – красная.
– Вивиан, я ухожу. Мне не нравится, что тут орут на людей.
– Да брось ты, Джулия. Не бери в голову. Орут на китайцев – ну ты же знаешь, какие они бестолковые. На тебя тут никто не орет и никогда не будет. Ты же БЕЛАЯ ЖЕНЩИНА.
«Белая женщина» – это что-то из моего пионерского детства – Маршак, Михалков, Маяковский…
Мистер Твистер – «Бедный старик, он ночует на стуле!», какая-то идиотка-девочка, вылезшая на сцену, с рублем в руке: «Друзья, купите дядю Тома!…. И вся советская страна за этой девочкой стояла!…», «Белый сахар – делает черный…»
Там, в Мид-вест Индиане – был Мартинсвиль, но я никогда не смотрела в его живое лицо, он был в 15-ти милях, но для меня все равно – только на бумаге – у Шеппарда.
– Нет, я не белая! Никогда не была белой и не собираюсь ею быть. Это ты – белая. Белая сука.
(«Вайт бич» – так говорят негры.)
Последний раз останавливаюсь в дверях: вот он сидит – буддизм: сгорбленные над дизайнами спины, бесстрастные лица, ранние морщины у глаз – от бесконечного недосыпа. ПЕРВАЯ ЗИМА…
Плакали мои еврейские деньги! Что ж такое!
ЭЙ ВЫ, ЕВРЕЙСКИЕ ДЕНЬГИ! ДАЙТЕ ТРЕШКУ ДО СУББОТЫ!
Трешку до субботы дает мне Ирка – «еврейская невеста», ее личная жизнь медленно, но верно катится к свадьбе.
А я о личной жизни временно не думаю – кончаются последние заначки и скоро будет нечем заплатить за квартиру. Что делать – непонятно. Но в текстиль я больше не вернусь – не могу больше видеть эти парты с надсмотрщиками.
ПАНДОРА БОКС
В текстиль я больше не вернусь, хотя все говорят, что это глупо, я профессионал и надо продолжать искать себе нормальное место. Таня говорит, что у нее скоро будет побольше работы – теперь уже вся ее маленькая студия обсуждает мою бедную жизнь: и Ирка, и Феона, и армянская девушка Рая.
Таня говорит, что работа будет, но это все херня, у меня рент -700 баксов, со счетами – 900, мне каждый месяц надо, как минимум 1200 – вынуть и положить, а у них капает маленький ручеек, в основном, Ирке. Феона, с красотой своей – уже невеста молодого миллионера, а Рая – жена официанта из знаменитого армянского ресторана «Русь», тоже девушка небедная, к Тане они ходят – больше время проводить, чем зарабатывать. Заработков на Ирку еле-еле хватает и то, слава Богу. А мне – чего делать, непонятно.
И Я ВПЕРВЫЕ ОЩУЩАЮ СЕБЯ ЧЕЛОВЕКОМ БЕЗ ПРОФЕССИИ. Все это мое ручное рисование – больше не нужно. В текстиле осталась «белая» работа, но вся она делается на компьютере. Я компьютера не знаю и купить его не на что,
