style="font-size:15px;"> – Думаю, что не скоро.
Хорвин по-прежнему не поворачивался. Голос Элисы сделался вкрадчивым.
– Выходит, она оставила тебя одного?
– Выходит, оставила одного, – откликнулся он эхом.
Элиса сделала еще один шажок. Большие черные глаза ее загадочно мерцали.
– А хочешь, я скрашу твое одиночество? Давай посвятим этот вечер друг другу. Представляешь, мы вдвоем, только ты и я. Хочешь? – она напряженно смотрела ему в затылок. Хорвин молчал. Элиса продолжала уговаривать, – зачем каждому из нас тосковать в унынии? Соглашайся, Хорвин, ты увидишь, что вместе время пролетит веселее. Разве так не будет лучше для нас обоих?
– Как хочешь, – бросил он равнодушно. Он так и не обернулся в ее сторону.
Когда, час спустя, она снова заглянула в кабинет, Хорвин продолжал без цели метаться из угла в угол. Элиса радушно улыбнулась:
– Все готово. Я тебя жду.
И тут по его недоуменному взгляду Элиса поняла, что Хорвин уже забыл о своем второпях брошенном обещании. Улыбка сползла с элисиного лица, и оно сразу сделалось некрасивым. Неловко шагнув вперед, Элиса неуверенно шепнула:
– Ну, Хорвин, пойдем. Ты же согласился.
Хорвин отрицательно качнул головой:
– Нет, Элиса. У меня нет настроения.
Элисины черные брови страдальчески поползли вверх:
– Но… я все уже приготовила… Пойдем, прошу тебя!
Не глядя в ее сторону, он продолжал качать головой.
– Я так старалась. Я думала… Хорвин, нам хорошо будет вместе. Пожалуйста, не отказывайся, подари мне этот вечер. Один только вечер. Это ведь совсем немного…
Голос ее дрожал. Звучащая в нем мольба заставила Хорвина обернуться. Он увидел растерянные глаза, кривящиеся в жалкой улыбке губы. Где-то внутри у него колыхнулась жалость. Впоследствии он не раз вспоминал тот момент, когда он дал свое роковое согласие, и не мог понять, что стало его истинной причиной: обида или простое человеческое сочувствие к молодой женщине, разочарованной в своих ожиданиях.
Так или иначе, он принял приглашение. А когда через несколько минут, спустившись вниз, Хорвин увидел, как Элиса приготовилась, он впервые подумал о ней без привычного раздражения. Напротив, грудь ему согрела тщеславная мысль, что именно Элиса проявляет в своей любви завидное постоянство, что она и только она не желает делить его ни с кем другим. Уже не противясь этому новому для него чувству, Хорвин отодвинул вдаль тяжелые мысли о жене и шагнул навстречу неведомому.
Их с Ровиной скромная гостиная была залита небывалым светом. Свечи стояли и на камине, и на обоих подоконниках, и на стеклянной горке, отражаясь бликами на заполнявшей ее посуде, и на висящих в углу часах, и даже просто на полу вдоль стен. Камин жарко пылал, и отблески огня играли на бокалах, находившихся на маленьком столике между двумя креслами. Уже откупоренное вино светилось в них янтарем. Ломтики
