ты изменил Ровине, и она исчезла… – проговорила Эрейна задумчиво. – Ты знаешь, мой мальчик, и привыкла ко всяким твоим выходкам. Но, честно скажу, такого я не ожидала.
Хорвин криво усмехнулся:
– Если я скажу, что я сам такого не ожидал, ты подумаешь, что я оправдываюсь?
– Ты просто расскажи, как это получилось.
Он вздохнул:
– Получилось все очень просто. Мы с Ровиной поссорились. Она опять ушла в свой приют, и я был очень сердит на нее. Этим и воспользовалась Элиса. Я согласился провести с ней этот вечер.
– Только вечер?
– Тогда мне казалась, что только вечер, но им одним дело не ограничилось. Элиса давно уже пыталась обратить на себя мое внимание, и на этот раз ей это удалось. Я помню, как смотрел на нее и думал, насколько она преданное существо. Понимаешь, она не видела от меня ничего хорошего и продолжала любить. Она пронесла свое чувство через годы разлуки. Я видел перед собой эти огромные черные глаза, бездонные как омуты, и мне казалось, что меня туда затягивает …. Помню еще, мне все хотелось потрогать черный завиток, что упал ей на лоб… Потом помню, мы подымаемся по лестнице, она держит свечу, а я иду следом… Помню еще ощущение перил под ладонью, они были какие-то тяжелые… или это я был слишком тяжел… Потом… Потом уже ничего не помню. Кажется, я много выпил в тот вечер… Не помню… Ты же знаешь, обычно я умерен в вине, но в тот раз… был один бокал, потом еще, потом… Нет, это уже стерлось из памяти. А потом помню уже утро, наше пробуждение рядом… и ужас от того, что произошло.
Теперь он избегал взгляда матери, он уткнулся глазами в пол, и перед его внутренним взором стояла Элиса, просящая и дающая роскошная женщина, такая, какой он увидел ее этой ночью.
– А Элиса? – спросила Эрейна после продолжительного молчания. – О ней ты подумал? Ведь ты же ее обесчестил.
Хорвин вскинул голову.
– Элиса, – повторил он, и впервые за этот вечер в голосе его прозвучал гнев. – Вот уж к кому я не испытываю жалости!
Он встретился глазами с матерью:
– Она сама стремилась к этому. Она боролась за такой исход с того момента, как ступила на порог нашего дома. Она получила то, что хотела. – Мать продолжала укоризненно смотреть на него. Он выдержал ее взгляд. – И все-таки, мама, я прошу об одном. Пусть происшедшее останется известным только нам. Пусть ничего не выходит за пределы нашей семьи. Как бы я ни относился к Элисе, я не хочу, чтобы ее имя смешивали с грязью.
…
Элиса гляделась в зеркало. Ей нравились эти утренние прихорашивания, нравилось любоваться своим отражением, перебирать украшения, следить, как каждый новый штрих придает ей привлекательности. Еще больше она любила горделивое осознание своего успеха, то ощущение торжества, что наступает после одержанной победы. Все-таки, думала она, машинально накручивая свой длинный локон на палец, чтобы завоевывать мужчин, одной красоты недостаточно. Нужна настойчивость,
