скрип кровати, тихий шепот. Внезапно, решившись, она осторожно толкнула дверь и так и застыла на пороге, судорожно сжав свечу в дрожащей руке.
Они оба были там. Хорвин и Элиса. Они лежали в постели, и Ровина отчетливо видела, как элисина растрепанная головка была склонена над лицом ее мужа, и ее черные локоны смешивались с его вьющимися волосами.
Несколько бесконечных мгновений Ровина смотрела на них. Грудь ее как будто налилась свинцом, не хватало воздуха ни чтобы вздохнуть, ни чтобы крикнуть. Бешенный стук пульса в висках оглушал, потом этот в шум вмешался какой-то призрачный звон, и ей показалось, что в голове у нее начал глухо бить колокол. Наконец звон прекратился, и Ровина сообразила, что это прозвонили часы в комнате Хорвина. Она подняла руку к глазам, как бы пытаясь закрыться от страшной картины, качнулась вперед, затем назад, и, обретая, наконец, способность двигаться, повернулась и побежала прочь, подальше отсюда, туда, где нет этих двоих, так безжалостно надругавшихся над ее любовью.
…
Приоткрыв глаза, Хорвин с недоумением уставился на незнакомые обои: на фоне лиловых васильков белели ромашки. Он напряженно пытался вспомнить, стены какой из комнат украшал такой рисунок. Его не было ни ровининой спальне, ни в его собственном кабинете, не напоминал он о гостиной или столовой. В поисках разгадки взгляд Хорвина скользнул дальше, уперся в туалетный столик, на котором в беспорядке валялись флакончики, шкатулочки, коробочки для пудры, гребни, шпильки, папильотки и еще множество всяких мелочей, без которых женщина не мыслит свое существование. Со стоящего рядом стула свисало небрежно брошенное вишневое платье. Хорвин попытался вспомнить, кому оно могло принадлежать, но голова отказывалась ему служить: кровь тяжело стучала в висках, и мысли путались. Кажется, сообразил он, такое платье было вчера надето на Элисе. Это воспоминание заставило его приподняться и посмотреть вокруг себя внимательней. Обойдя глазами комод, камин, шкаф, ширму, из-за которой выглядывал край зеленого подола, он вновь обратился взглядом на разобранную постель, на которой находился он сам, и рядом с ним, так близко, что ее распущенные черные волосы касались его плеча, лежала и хозяйка платья.
Хорвин стремительно выпрямился. Голова тут же откликнулась тупыми ударами в затылок, и он ухватился за нее, пытаясь унять боль. Повернулся и еще раз посмотрел на лежащую рядом молодую женщину. Светло-лиловый шелковый пеньюар ее сполз вниз, открывая взорам нежную кожу высокой, хорошо сформированной груди. Широко распахнутые глаза, не мигая, смотрели ему в лицо, полные губы кривила торжествующая усмешка.
– Что… что здесь произошло? – пробормотал Хорвин, продолжая держаться за голову.
Элиса приподнялась на локте, ленивым движением она отодвинула падающие на лоб волосы.
– Эту ночь мы провели вместе, – казалось, она сейчас
