Если честно… я ведь думал извиниться перед вами за неё да так и не собрался…
Шарль не ответил, но и руки не убрал: просто не нашёл в себе сил.
– Как вы съездили? – спросил между тем кадет. – Дома всё в порядке?
– Да, – и хотя гасконец наконец-то высвободил руку, ощущение прикосновения горячих пальцев собеседника осталось. – Благодарю вас, поездка удалась.
– Родные, наверное, соскучились по вам, – д’Эстурвиль не спросил, а произнёс это скорее утвердительно. – Знаете, я вот всего несколько месяцев, как уехал из Лиона, а с удовольствием навестил бы дядю.
– Учитывая, что скоро начнутся военные действия, вас никто не отпустит, – Шарль с облегчением ощутил, что близость молодого человека уже не вызывает такого напряжения. Они просто болтали, словно и впрямь были приятелями. – Но вот после… после вы вполне можете рассчитывать на недельный отпуск.
А Жак вдруг перестал улыбаться.
– Д’Артаньян, – сказал совершенно серьёзно, – только мне кажется, что мы с вами вот говорим, говорим, да всё не о том?
– Может быть, – лейтенант усмехнулся невольно, потому что и сам думал так же. – И что же такого важного вы хотите мне сказать?
– Что я соскучился, – д’Эстурвиль вдруг притянул его к себе. – Я даже представить себе не мог, что это будет… так мучительно – целый месяц не видеть вас.
Шарлю не хватило всего мгновения, чтобы отреагировать нужным образом. А в следующий момент он уже почувствовал на своих бёдрах ладони кадета – показалось, их прикосновение обжигает кожу даже сквозь ткань штанов.
– Нет, – это слово было единственным, что он успел произнести.
– Да, – Жак склонился к нему и поцеловал.
Его глаза оказались совсем близко – светло-зелёные, усеянные мелкими медовыми точечками. Глаза улыбались, а губы продолжали мягко, даже нежно касаться губ Шарля.
И юноша не выдержал – обхватил лионца за шею, стал отвечать.
Какое-то время они целовались – жадно, торопливо, только сейчас поняв окончательно, насколько их тянет друг к другу.
Кажется, Жак прокусил Шарлю губу, потому что поцелуи гасконца вдруг стали оставлять на его лице и шее кровавые следы.
Кажется, у Шарля случился оргазм, словно у подростка, ещё не умеющего контролировать собственное тело. Пропало дыхание, а с губ сорвался тяжёлый, судорожный стон.
Он едва сумел сделать над собой усилие, оттолкнул кадета:
– Жак… Погоди…
Отвернулся резко. Согнувшись и прижав руки к паху, всё пытался хотя бы выровнять дыхание. Слышал, как д’Эстурвиль так же тяжело дышит за его спиной – интересно, он понял, что между ними произошло?
Почему-то от подобных мыслей накатило вдруг безудержное веселье, а на душе сделалось легко-легко. Выходило, что они вот так запросто перешли ту непростую черту, что разделяла их из-за событий последней ночи, и никаких выяснений отношений не понадобилось.
Наконец он сумел совладать с собой. Выпрямился,
