style="font-size:15px;"> К счастью, все поглощены спектаклем Лены и Эдика, поэтому не замечают, что я утаскиваю Лариона к выходу.
– Давай останемся, ты че, какие перцы?
– Зеленые! – шикаю я, и открываю двери кофейни.
Мы как будто попадаем в сауну после прохлады кофейни.
– Ты не понял? Они не хотят с нами тусить, а позвали только для того, чтобы мы участвовали в этой комедии.
– Почему? – Ларион с тоской оглядывается на окно кофейни, где с улицы видно только спины Тони и Паши Павликова. – Я думал мы еще посидим…
За нами открываются двери и выходит «Эдвард Каллен» в коричневом фартуке, вынимая из кармана пачку. – Курите? – он дружелюбно протягивает ее нам. Я рассеянно мотаю головой и снова обращаюсь к Лариону. – Ты что, веришь в этот бред?!
– Ну, – Ларион пожимает плечами. – Глупо звучит. Но с другой стороны ты ведь сама сказала, что видела свет.
– Да какая хрен разница, что я видела.
– Это не первый раз. Там постоянно что-то светится. – голос раздается из-за спины. Бариста, затянувшись, дожидается, пока мы к нему повернемся. Он выдыхает, и в отсуствии ветра дым повисает облаком между нами. – Я это давно знаю, – продолжает парень, – Там живет старый смотритель маяка с женой. Похоже, они выжили из ума и постоянно химичат на маяке. Хотел бы я знать, зачем. Но идти спрашивать как-то тупо.
– Я живу недалеко. – радуюсь что есть рациональное объяснение. – Вижу жену смотрителя иногда в магазине. Я думала они просто гоняют любопытных от маяка и, так сказать, доживают свой век.
– Видимо, не просто. – парень гасит окурок о стенку урны. – Узнаешь что-то, приходи, расскажешь. Сделаю тебе кофе без кофеина, – подмигивает он.
Ларион провожает «Эдварда Каллена» взглядом. – Да он запал. Вот те крест.
***
Три медных таза, доверху наполненные огурцами, занимают почти все поверхности на кухне. В прогретом за день воздухе висит запах чеснока и перца. Бабушка распихивает огурцы по трехлитровым банкам, из которых торчат зонтики укропа.
Присев на корточки возле мусорного ведра, я чищу картошку к ужину.
– Овощечистку возьми. – бросает бабушка, не глядя.
– Я ножом.
– Нет, возьми. Нормально делай, нормально будет.
Со скрипом двери мама пускает в дом сквозняк. Я слышу, как она легко скидывает босоножки – значит настроение хорошее. В дурном настроении она снимает обувь медленно и прячет в нижний ящик комода, с силой хлопая дверцей.
Мать открывает холодильник и выкладывает из пакета молоко, кефир, батон колбасы и кусок сыра. – В этом месяце не задержали, – комментирует она и затем, воровато оглянувшись, ставит в дверцу тетрапак дешевого вина.
Благодаря зарплате, она забывает, что мы со вчерашнего вечера не разговариваем и с энтузиазмом подвигает к себе кастрюлю с начищенной картошкой. – Я порежу. – она моет нож. – Как там в школе?
Я люблю такое состояние у матери. Улыбка, болтливость,
