коричневыми, и дым отдавал вишней с шоколадом. Это стало неким обрядом. Перед моментом, когда солнце полностью пряталось за высотками города, мы занимались любовью прямо под открытым небом. Мне искренне нравилось, когда при первых поцелуях я ощущал в её дыхании фруктовые никотиновые нотки, а она стягивала с меня штаны. Порой поцелуи длились намного дольше самого секса, она никогда не пробовала моих сигарет, зато пыталась ощутить их вкус посредством поцелуев. Курить она бросила первой. Родители, и мои, и её, давно уже знали о нашем пагубном пристрастии, но что они могли поделать, если мы жили практически сами по себе, и лишь частично зависели от них материально. Она сама решила, что пора прекращать. Лена решила не объяснять, почему. А я сам, если честно, даже не поинтересовался ни разу. Бросил ли я курить? Нет. Мне это нравилось. Позже добавился алкоголь.
Но к нему я даже не успел пристраститься. Когда я открыл для себя его практически бесконечное количество, я стал часто выпивать. Почти всегда это было в комнате общежития. Мой сосед ни в каком виде не котировал всё, что связано со спиртным. Он разговаривал со мной об этом, я видел в этом искреннее желание помочь, но всё равно пропускал его проповеди мимо ушей. Когда он заметил, что половину недели я отлёживаюсь дома вместо посещения института, то стал молча выливать мои запасы из холодильника. Тайком. Когда я это узнал, а точнее, когда он просто сам это сказал, я чуть не вылил ему на голову кастрюлю только что сваренных пельменей. Я был так зол, что уже поднял ёмкость с ещё кипящим варевом, но тут же поставил на стол. Я не стал орать на него и винить в чём-то. Пора было это прекращать. Пить я перестал так же резко, как и начал. И это к лучшему. Но не всё.
Остался ещё никотин.
Сейчас роза почти стёрлась, и от не остались лишь смазанные очертания, похожие на кляксу туши. И засаленная поверхность неприятно скользит между пальцев, когда я закуриваю последнюю оставшуюся в этом мире сигарету.
Вдыхаю глубоко, кидая зажигалку куда-то на край стола так небрежно, что она отскочила несколько раз от деревянной поверхности, будто плоский камень от глади воды. Поднимаю глаза к потолку, выпуская туда же густой сизый дым. Перед глазами у самого кончика носа горит маленький ядовитый огонёк. Едкий вкус приносит удовольствие, словно изысканное блюдо гурману. На губах немного жжётся. Но это приятная боль. Всё это стоит того – немного потерпеть – лишь бы впустить в изголодавшиеся по никотину лёгкие немного смольного дыма. Я стряхивал ещё тлеющий пепел прямо на стол. Когда огонёк почти коснулся фильтра, я затушил сигарету прямо об стол и выдохнул последние остатки дыма.
А на губах снова что-то жжётся.
Я приложил руку. А там ещё одна сигарета. Я присмотрелся к столу. Да, там и предыдущая потушенная. А во рту тогда которая? Я достал её и выбросил на пол. А на губах снова что-то жжётся.
Я достал ещё одну. А за ней – ещё одну. И другую и ещё. Потом их стало появляться по две. Паника нарастала
