возможной гибели или жестокости неправедного гнева.
Поскальзываясь и спотыкаясь, практически ничего не видя в темноте, не произнося ни единого слова, мы забирались вверх по склону горы, ориентируясь только по журчанию ручья. Гонимые страхом, мы достаточно быстро достигли начала источника. Теперь я легко мог найти дорогу к основанию голой скалы, вершина которой должна послужить нам убежищем.
То плато давно было выбрано мною, как резервный лагерь, на случай подобных революций. О существовании этого, удачного для дислокации, места никто даже и не догадывался.
По очереди, попив воды из родника, мы полезли по каменистым глыбам и скоро оказались у подножия отвесной скалы. Светало. Громадина, как и прежде, стояла неприступной крепостью. Недолго рассуждая об опасности подъема на плато, я подвел соратников по несчастью к зияющей черной бездне пропасти и показал на корни, послужившие мне когда-то лестницей.
Маша испуганно охнула, а Таня и Оля, не раздумывая, а скорее не осознавая, что делают, одна за другой повисли на корнях деревьев и начали карабкаться как обезьяны, поднимаясь ввысь. Тела были натренированы суровыми условиями жизни. Трудностей они не замечали.
Маша же не решалась подойти к краю обрыва. В ее глазах стояли слезы. Она боялась.
Схватив ее, как мешок, я левой рукой зацепился за корни, а правой, немного перенеся девушку над пропастью, прижал всем телом к переплетениям корней. Та судорожно за них ухватилась. Этого мне и надо было.
– Всё, всё, всё, – переводя дух, шептал я, успокаивая Машу, – а теперь, не спеша, лезем вверх. Я сзади буду тебя страховать, так что не бойся.
С этими словами я ослабил правую руку, чтобы ей ухватиться за корни. Но глупая девчонка, цепляясь руками, не нашла опоры для ног и тут же, выскользнув из моих объятий, с воплем зависла над пропастью.
У меня все похолодело. Инстинктивно сжав колени, я поймал ее в районе груди и стал пытаться поднять выше, хватая ее за одежду.
Материя расползалась, не оказывая реальной помощи, оставаясь клоками в моей руке. Тогда я железной хваткой вцепился ей в волосы и, напрягая всю свою силу, одной рукой водрузил Машу на место. Она дрожала всем телом.
Так, прижимая ее к корням, мы полезли к спасительному деревцу. На Маше остался только узкий изодранный кусочек материи, называвшийся когда-то юбкой.
Солнце поднялось высоко. Теплый ветер обдувал наши разгоряченные тела. Беспокойство переросло в усталость. Мы попадали на траву, ощущая себя в безопасности.
Немного отойдя от случившегося, я пошел осмотреть пещерку, девчонки поплелись за мной.
Каменный дом был уютен и пригоден для жилья. Лужа у входа в пещеру, как ни странно, не пересохла. Понятно, что в каменной чаше воды было достаточно много, но чтобы она сохранялась так долго – это, по крайней мере, выглядело странным. Последний дождь был дня три назад. Загадка сохранения влаги меня не сильно взволновала, важно, что у нас была вода,
