на унитазе, спустив штаны ниже колен и расстегнув рубашку, он повертел на животе зеркальце размером с четвертак и поглядел на инкрустированный глазом осколок своего лица. На ресницах капельки.
Он моргнул.
Глаз открылся и увидел, как розовая капля разбавленной крови ударилась в стекло и стекла к мозоли подле стекла.
Он разжал пальцы, взял с бачка тетрадь, перевернул и достал ручку. Пружинка вжалась в ляжку:
«Мюриэлл»
В правописании он усомнился, но продолжал:
«Сквозь кровь увиденные ясные глаза ее…» Он методично вычеркивал «ясные», пока не получился темно-синий брусок. Нахмурился, перечитал, вернул «ясные» и продолжил. Прервался на отлить и снова перечитал. Потряс головой, подался вперед. Пенис толкнулся в холодный фаянс. Он поерзал, сдвинулся назад на стульчаке; переписал всю строку.
Один раз поднял голову: свеча у закрашенного окна догорала.
«Вспоминая, – написал он, – при свече то, что видел при луне, я…» – насупился и заменил мыслью вообще про другое.
– Эй! – (Он поднял голову на грохот в дверь.) – Ты там нормально, Шкедт?
– Тэк?
– Тебе помочь? Ланья велела глянуть: ты там не утонул? Ты как?
– Порядок. Сейчас выйду.
– А. Ну ладно. Это хорошо.
Он поглядел в тетрадь. Внезапно накорябал внизу: «Мне не дают закончить это проклятое», – остановился, засмеялся, закрыл тетрадь и убрал ручку в карман.
Навалился на колени и расслабился; удивился длине и плеску. Туалетной бумаги не было.
Ладно, можно и влажным полотенцем.
Свет мерцал на боках танцора, на тряских волосах, на потном лице. Но люди вернулись к разговорам.
Он протолкался, глянул на клетку.
– Ну, на вид ты гораздо лучше, – сказала Ланья.
Джек сказал:
– Эй, я тебе и твоей подружке пива купил. Тебе тоже, потому что я не хотел, чтоб ты подумал… ну, это.
– А, – сказал он. – Конечно. Спасибо.
– Тэк мне весь вечер не дает ничего заказать. Я и подумал: угощу-ка я тебя и твою подружку пивом.
Он кивнул и сел:
– Спасибо.
– Ага, спасибо, – сказала Ланья.
– Она очень славная девушка.
Ланья мельком глянула на него через стол – мол, ну что ты будешь делать – и глотнула.
Музыка, заворчав, затормозила посреди фразы; люди зааплодировали.
Джек кивнул на клетку, где пыхтел танцор:
– Вот ей-богу, в жизни не бывал в таких кабаках. Как-то чересчур, да? Много такого в Беллоне?
– «У Тедди» – единственный и неповторимый, – ответил Тэк. – Таких кабаков во всем Западном мире нет. Раньше-то был натуральный бар. Прямо не верится, до чего наладилась жизнь.
– Не верится – это точно, – повторил за ним Джек. – Просто
