скорее от водки дуба дашь, чем от этого.
– Кстати, идея! – папаша упруго вскочил со ступеньки и кинулся в дом. – Надо спиртом простерилизоваться, – прокричал он на бегу.
– Блудливой куме одно на уме, – вздохнула мать и погрозила Пашке кулаком. – Смотри, я же могу и сказать, Ван Гог малолетний. Батя тебе тогда точно ухо отчекрыжит.
– Не говори!
– Ладно, но смотри мне, – еще раз погрозила, – я тебе яйцо вобью в печенку! И ты тоже смотри! – кулак матери очутился у меня под носом. – Зауторник в жопу засуну! – прошипела мать.
– А что я?
– А ничего ты. За братом надо следить, а не по яблонькам с гиканьем зикать!
– Я не зикаю.
– Ты мне еще погордыбачь тут! Живо отцу скажу, что ты его отравить хотел.
Я в ужасе отшатнулся.
– Так что имейте в виду, – ушла в дом.
– Во как, – потрясенно прошептал Пашка. – Она нас шаржирует.
– Шантажирует, – автоматически поправил я и поплелся к ободу, на котором варили свиньям.
Уселся возле него на пень и задумался о мрачных перспективах. Пашка уселся на соседний пенек и начал одухотворенно ковыряться в носу. Меня от раздумий, а брата от исследований содержимого носа отвлек возникший на крыльце отец.
– Помогло, дети мои, – словно ангел слетая с крыльца, заявил он. – Вино спиритус есть панацея от всех бед, – подходя, изрек значительно.
– Во как! – восхищенно прошептал Пашка.
– Но мы должны нанести ответный удар по приспешнице мирового капитала! – было видно, что отец принял не менее полулитра «панацеи».
– По кому? – не понял Пашка.
– По сестренке вашей, лисице белобрысой!
– Лариске? – на всякий случай уточнил брат.
– Так точно, – отец плюхнулся на пенек и закурил, бросив обгоревшую спичку в обод. – По ней, кобыле симферопольской.
– Как? – спросил я.
– Коварно, как же еще? – отец запрокинул лицо в голубое небо и задорно захохотал. – Ха-ха-ха!
Опомнившиеся было после ухода матери, куры снова всполошились.
– Слушайте мой план, пострелята, – отхохотавшись, начал отец. – Возьмите обертку от вафли.
– Куку-руки? – Пашка достал записную книжку и обмусолил карандашный огрызок.
– Ее самую, – закивал отец. – А внутрь набьете конского навоза.
– А если коровьего? – Пашка был ленив и идти искать конский навоз ему было неохота.
– Нет, коровий не пойдет: там консистенция другая. Тут важно, чтобы костюмчик сидел.
– Какой костюмчик? – очки Пашки будто расширились от изумления.
– Костюмчик – в данном случае обертка, – отец досадливо поморщился. – Поняли?
– Да, – закивали мы.
– Набиваете в костюмчик, обертку, – поправился, – конского навоза и посылаем
