привозил невиданные в наших местах золотистые мандарины, «московсколетнюю» колбасу и непонятную, но вкусную, красную рыбу.
– Возьмем эту рыбу и засушим.
– Заметят.
– Ее же никто не ест, значит, она никому не нужна.
– Ну, не знаю. Где мы ее сушить будем? На чердаке сейчас холодно.
– Мы ее на батарею положим.
– Идея, – согласился я. – А мед жидкий где взять?
– Водой разведем, – подумав, предложил брат.
Так мы и сделали. Наковыряли из трехлитровой банки, подаренной дедушкой Шуриком, меда, развели горячей водой в другой банке. Рыбу порезали на куски и разложили по батареям. Затопили котел и за домашними делами про рыбу забыли.
Пришедший с работы отец раскочегарил котел еще сильнее и шандарахнул туда пару ведер угля. Полежал на диване, посмотрел телевизор и проголодался. Распевая:
– Нам нет преград на суше и в Ангоре, – он встал с дивана и потопал в прихожую. Открыл холодильник, окинул его внимательным взглядом.
– Валь, где рыба? – прокричал.
Мы с Пашкой напряглись.
– Я откуда знаю? – откликнулась из спальни мать, писавшая очередную пьесу под песни Добрынина.
– Куда она могла деться?
– Я откуда знаю? – мать раздраженно выключила магнитофон.
– Дети мои, – громко сказал отец, – ко мне.
Мы нехотя вышли в прихожую.
– Где красная рыба, хорьки?
– Я не брал, – поспешил откреститься Пашка.
– Ты не хорек, ты охорок мелкий! Влад, ты что скажешь? – отец внимательно смотрел на меня.
– Ну… там вроде была…
– Вот же растратчики! – из спальни показалась расстроенная мать. – У других дети как дети, а с нашими проглотами по миру пойдешь с протянутой рукой. Слопали рыбу к празднику и не подавились.
– Эти могут, – согласился отец. – Помнишь, как они три мешка яблок сметелили?
– Жрули несчастные, – нахмурилась мать. – И худые, как черти. Не в коня корм.
– Это от глистов, – авторитетно заявил отец. – Глистов им протравить, как поросятам, и все будет хорошо.
– И есть будут меньше?
– Конечно. Сейчас-то они и за себя и за глистов едят, а будут только за себя.
– Неужели глисты так много жрут? – удивилась мать.
– А ты думала! Бывает бычий цепень, так он вообще как удав длиной.
– Ну тебя, Витя, – брезгливо скривилась мать. – Вечно ты всякие мерзости за столом рассказываешь.
– Это биология, а не мерзость. Так что с ними будем делать? – кивнул на нас.
– Лишить на пару деньков еды. Будут знать в другой раз.
– И все? – отец не скрывал разочарования.
– А что ты предлагаешь? На мороз ночевать выгнать? – всплеснула руками мать.
– Можно выпороть, –
