на исповеди, – сказала я.
– Так и не остыла?
– А ты не загорелся?
Он поморщился:
– Да сколько можно уже? Тебе самой не противно навязываться, как дура какая-то?
– Странно слышать это именно от тебя, – ответила я спокойно. – Ты не настолько интересен, чтоб с тобой разговаривать. Отвали уже, наконец!
Ральф не отвалил.
Отец сидел на крылечке и читал газету, попивая липовый чай. Герцог тут же прибавил шаг и уткнулся башкой ему в шею, как делают львы.
– Ты мой хороший! – сказал отец и поднял голову. – Здравствуйте, ребята!
– Здравствуйте, – сказал Ральф. – Вам пришла почта… Из Ватикана. Может быть что-то важное? Я решил привезти.
Епископ осмотрел его со скучающим выражением лица.
– Хадиб не трогал ее. Ни рукой, ни взглядом, – ответил он. – И я надеюсь, ты здесь по поводу почты, а не потому, что решил опять с ней поговорить.
Видеть Ральфа растерянным было непривычно. И еще непривычнее, видеть его с опущенной головой.
Я прыснула.
Раньше я представляла отца более ласковым аналогом Маркуса. Мне виделся деликатный и очень чуткий мужчина, который был своему ребенку матерью и отцом. Светский, добрый и безукоризненно вежливый. В реале он больше напоминал Себастьяна.
Он развернул и снова сложил газету.
На развороте крупным планом алела жопа в красных колготках. Библейские места хозяйка жопы слегка прикрыла ступней.
В какое положение не поставила бы вас Жизнь, наши колготки помогут вам сохранить лицо в любой ситуации! — кричала подпись под снимком.
Я покраснела и прикрыла лицо рукой. Когда уже этот снимок покинет полосы? Других проблем, что ли нет, кроме как продавать колготки?
– Я очень тобой горжусь, кстати, – сказал отец, сравнив еще раз фотографию и мою ступню. – А фотографии, на которых ты сохраняла лицо, есть?
– Кстати, этот фотограф снова звонил Филиппу. Кричал, что ты ему всем ему обязана и требовал благотворительных взносов, – вставил Ральф.
– Сломай ему… телефон, – посоветовала я.
– Твой любовник просит денег у твоего бывшего? – уточнил епископ, со вздохом складывая газету внутрь жопой.
– Он не мой любовник! – рявкнула я. – Он просто сделал несколько снимков!
– И кокаина ей полный нос набил! В благотворительных целях! Чтобы ее не вынесло с того количества спиртного, что она приняла.
– Понятно.
– Не твое сраное собачье дело, понятно?! – взвизгнула я. – Даже если это тебе прислали из Ватикана, я и мои ноздри тебя не касаются.
– Нет, касаются!
– Что с тобой происходит, Ральфи? – уже серьезно спросил отец.
– Я не позволю шантажировать себя койкой, ясно тебе?! – рявкнул Ральф, игнорируя весь мир, за моей спиной. – Я не твой лакей, чтоб ты прогнала меня, когда тебе взбредило!
– Ральф!
