знаешь, что это не так, – сказала Анна, слушая игру Али. – Если у вас настоящее чувство, то все наладится, стоит вам только встретиться.
– Нет, слишком поздно, – Аля медленно встала и засобиралась, – я, пожалуй, поеду домой. Мне надо подумать. Скажи Игнату, чтобы растолкал моего бестолочь Гришку: пусть коляску запрягает.
Графиня остановилась на полпути в дом и обернулась:
– Я навещу вас через пару дней. Только это не из-за того, что Петр возвращается, а просто так. Хорошо?
– Конечно, – обрадовалась Анна и снисходительно улыбнулась подруге.
Глава 8
Как и обещал, Петр вернулся в Зуево в начале лета. Оказавшись в медвежьих объятьях отца, он наконец избавился от того сильного и неловкого напряжения, которое преследовало его с момента подачи рапорта об отставке. Он боялся осуждения или порицания отца-генерала. Страдал оттого, что дал слабину, не устоял перед соблазном очутиться вновь в родных стенах и забыть горечь безвыходного положения, сложившегося на фронте.
Василий Васильевич прижимал к себе сына и обливался радостными слезами. Петр заглядывал отцу в глаза, пытаясь увидеть горечь от разочарования, но там было лишь облегчение от того, что его ребенок наконец в безопасности, он дома. Можно не дрожать от страха, завидев почтальона, можно миролюбиво покрикивать на непослушных рабочих и знать, что его сын Петр жив и здоров.
Петр был невероятно похож на покойную мать: тот же взгляд – немного свысока, та же белоснежная широкая улыбка, те же темно-каштановые вьющиеся волосы и родинка около прямого красивого носа.
Генерал Зуев обожал всех своих детей, но Петр был его слабостью. Ему прощали мелкие шалости и нежно обдували поцарапанные коленки в детстве. Отец несколько раз за ночь поправлял одеяло на сонном мальчишке.
Сейчас Петру уже исполнилось двадцать шесть. Он стал высоким красивым мужчиной, прошел три года войны, видел слишком много смертей и поражений. Однако в первую ночь после возвращения сына генерал не удержался и вошел ночью в спальню Петра. Заботливо прикрыв одеялом его широкую грудь, он долго смотрел на умиротворенное и спокойное лицо спящего. Затем перекрестил сына и смахнул выступившие слезы.
Все старались угодить Пете: Анна наглаживала рубашки, Зоя проявляла мастерство в выпечке и по нескольку раз процеживала молоко через марлю, даже управляющий Игнат, завидев вернувшегося молодого хозяина, твердо поклялся более никогда не притрагиваться к бутылке и верно нести службу.
Графиня Шувалова зачастила в Зуево. Анне было смешно и любопытно смотреть, как двое близких ей людей поначалу скованно и холодно обмениваются взглядами, а потом глаза их встречаются и загораются чувством. Любовь возвращается в измученные сердца с удвоенной силой.
В начале декабря вернулся домой и Феликс.
– К черту все, отвоевался! – стряхивая с себя налипший снег и обнимая подпрыгивающую
