глаза. Сегодня он не был офицером великой русской армии, сегодня он стал убийцей.
Еще раз зачерпнув воды, Алексей принялся с остервенением мыть руки, чувствуя, как в нем закипает злость на самого себя, поднял ведро и вновь облился. Краем глаза он заметил, как к нему подошел солдат.
– Чего тебе?
– Вот, список расстрелянных, – протянул солдат листок.
– На кой мне их волчьи имена?
– Так положено, – безразлично пожал плечами рядовой и порылся в дорожной сумке, извлекая карандаш.
Алексей обтер руки о штанины и взял протянутый список. Тридцать восемь человек. В ряд шли фамилии, двое числились под списком как неизвестные.
– Не пожелали сообщать имена, – пояснил солдат.
– Их воля, – Алексей размашисто подписался: «Приказом командующего восьмого дивизионного полка А. К. Горина».
– Зуев где? – спросил он, возвращая список.
– Убит, – последовал спокойный ответ.
– Что? Врешь, гад! – Алексей схватил рядового за грудки, глаза его бешено расширились, лицо исказила ярость.
– Никак нет, Ваше высокоблагородие. Сам видел, как с седла он упал, словно подкошенный, – испуганный солдат попытался вырваться из цепких рук командира.
Алексей отшвырнул его в сторону и, вскочив на коня, преданно поджидавшего рядом, помчался к полям.
Глава 12
Трупы, трупы, десятки, сотни… Простреленные, с отрубленными конечностями, с широко распахнутыми глазами, бездумно смотрящими в голубое небо.
Алексей переходил от одного убитого к другому, вглядывался в лица и переворачивал тех, кто лежал навзничь. Тяжело дыша, подполковник пытался найти Петра. Сплошное покрывало из убитых. Около некоторых стояли, понурив головы, лошади, не решаясь покинуть своих хозяев или поджидая, что кто-то увидит их, даст новые имена, будет гладить по гриве и пришпорит для того, чтобы гнать в новую битву.
– Петр! – громко крикнул Алексей, широко раскинув руки и безумно озираясь по сторонам, словно надеясь, что друг откликнется.
Хрипло каркая, взлетели вороны, потревоженные мощным голосом и возмущенные тем, что им не дали всласть полетать над трупами, вдыхая сладкий запах смерти.
В эту же секунду Алексей увидел знакомого коня с белой полоской на лбу.
– Ласточка! – выдохнул он, рванулся в сторону коня и, подбежав, упал на колени над телом Петра.
Подхватив друга и все еще надеясь на чудо, Алексей прижался к окровавленной груди. Тишина. Ни вздоха, ни стона, ни мерного стука сердца.
– Как же так? Как же ты так, братец Зуев? – глупо спросил он, дрожащей рукой убирая прядь волос с лица Петра. – Я живой, почему же ты… так?
Увидев подполковника с телом на руках, солдаты притихли и перестали распевать патриотические песни.
Подбежал Васютков.
– Я помогу.
– Я сам, –
