надежным, оказался перекрытым.
Чтобы убрать Шаллу с глаз, душманские вожди определили его в банду Хайруллохана. И здесь Настырный понял – карьера его пошла к закату.
Самолюбивый Хайруллохан встретил назначенца, недавно бывшего в фаворе у великих вождей, с нескрываемым подозрением и пренебрежением. Боевые неудачи своих банд он списывал на счет недостатков разведки. Шалла постоянно чувствовал нож Нурмата, палача Хайрулло, на своем горле.
Вот и сейчас, обедая в званом обществе, Мобарак Шалла ощутил на себе ненавидящий взгляд саркарды и пришел оттого в гадкое настроение. Что готовит ему этот старый пес, пропахший мочой? Конечно же, ничего хорошего.
Когда трапеза подошла к концу, Хайруллохан через достархан громко обратился к Шалле:
– Уважаемый Мобарак, прошу вас, подойдите ко мне.
На предательски ослабевших ногах, похолодев от недобрых предчувствий, Настырный приблизился к саркарде. Низко поклонился.
Борода не украшала его лица, лишь обозначала мужское достоинство. На рыхлом бабьем лице с отвислыми щеками она росла клоками, жесткая, будто одежная щетка, вытертая от частого употребления.
Шалла угодливо сгибался перед Хайруллоханом и прижимал руку к груди так сильно, что побелели костяшки пальцев.
– Я все чаще думаю, Мобарак, – сказал Хайрулло, растягивая слова. Все вокруг разом притихли. Только Мухаммед Шараби что-то жевал отрешенно, погрузившись в мир пьяных грез. – Я все чаще думаю, не перекинулся ли ты к неверным.
– Будь я проклят Аллахом!.. – горячо воскликнул Настырный.
– Чем же тогда объяснить, – властно перебил его Хайруллохан, – что шурави все чаще появляются внезапно и не там, где их ждут?
– Шайтан их помощник, великий хан! Будь они прокляты, эти неверные! – заскулил Настырный.
– Сегодня, Мобарак, мы начинаем великое дело. Если твои глаза и уши подведут нас, я не стану вести пустых разговоров. Уши, которые не слышат, – зачем они псу? Глаза, которые не видят, – зачем они верблюду?
– Великий хан…
– Не дрожи, Мобарак. Я тебя не стану казнить, – сказал Хайрулло брезгливо. – Я прикажу обрить тебе бороду и отдам в жены Черному Джамалу. Он тебя в два вечера обучит бабьему делу, коли ты не можешь заниматься мужским.
Дикий хохот разорвал напряженную тишину. Все были довольны. Ах, как умеет шутить этот Хайруллохан! Даже чопорный пакистанец – и тот улыбнулся. Угроза, прозвучавшая только что, понравилась ему своим поистине восточным духом.
– Ты сам, Мобарак, сам лично займись выяснением правды. Если шурави ударят муджахидам в спину, когда мы станем штурмовать Дарбар, считай себя женой Черного Джамала.
Низко кланяясь, Настырный попятился от саркарды и покинул пиршество. Надо было выполнять приказ.
После трапезы на небольшой площадке перед джуматом – кишлачной
