на этот раз – две пары перчаток, надетых одна поверх другой: в трех парах во время операции пальцы не чувствуют того, что должны.
Василий Федорович позвал коллегу, не оборачиваясь:
– Анатолич, ты живой?
– Угу, – промычал в респиратор Клементьев, растопырив стерильные руки. – Вась, ты прости, правда, что сегодня ты все делаешь: что-то меня потряхивает после вчерашнего. Я только ассистировать и могу.
Обычно, чтобы меньше уставать, они менялись ролями «оперирующий хирург» и «ассистент», если операции шли подряд. Ерохин понимающе кивнул:
– Да мне тоже не по себе, если честно. Хорошо, что сегодня только две операции, и ничего серьезного: нога дальнобойщика уже благополучно покинула, теперь еще тромб – и на боковую! Мясники мы с тобой, Олег, сейчас, мяс-ни-ки! Я уж и соскучился по эндоваскулярным операциям: атерэктомия, ангиопластика, стентирование… – завотделением ласкал профессиональные термины, как поэт – любимые стихи. – Отправлять нас с тобой ноги ампутировать – это как микроскопом гвозди забивать, как скальпелем рыть траншеи…
Клементьев невесело усмехнулся:
– На войне – как на войне, Вася! В защитном костюме все равно ювелирно не сработаешь. Пила, долото и мясницкий нож – вот что нам сейчас нужно вместо скальпеля и микроскопа.
Дверь операционной открылась.
– В бой?
На столе – женщина средних лет, многодетная. Опять вызванный вирусом тромбоз глубоких вен. Несколько ободряющих слов от оперирующего хирурга. Проговариваемые анестезиологом вслух показатели жизнедеятельности. Наркоз, разрез, вена, тромб в эмалированном лотке, зашивать.
– Вася, зашей ты, руки дрожат… – Олег тяжело дышал в респиратор: перед глазами снова возникла шестнадцатилетняя Даша.
Оценив ситуацию, Ерохин моментально принял решение:
– Девочки, будете мне помогать. Олегу Анатольевичу надо на свежий воздух. Давай, братец, на выход, сам закончу!
Лушина-младшая с беспокойством посмотрела на Олега и промокнула ему узкую полоску открытого лба. Василий Федорович вдруг изменился в лице и отменил предыдущий приказ:
– Нет, стой, Анатолич, не уходи! Люся, свет прибавь и поверни, вот так! Бл… ь, Олег, тут аневризма! Смотри, вот тут, повыше зажима… Надо…
Кровь из лопнувшей на пережатом сосуде аневризмы брызнула наклонившимся хирургам на очки и заструилась в открытую полость, как темная жидкость из водопроводного крана.
– Черт, Люся, вытри меня срочно! А-а, бесполезно, не вижу ни хрена! – послышался из-за красного марева голос Ерохина.
Олег сдернул защиту с глаз первым:
– Даша, зажим! Аспиратор сюда, быстро! Вася, шунт временный давай!
Очки завотделением тоже полетели в сторону:
– Держу, Олег, вставляем аккуратно… Теперь затягивай, вот так… Отпускаю, да-а-а!
Аспиратор
