не будет, пока я не получу твоего ответа. Кого ты хочешь, Карло или Артуро? Или никого из них?
– Я люблю черноглазого ублюдка.
Глаза синьора Копальди были карими, так что я поняла.
– Ты простишь ему согласие на свой позор?
– Если он его прикроет браком, да.
Я вздохнула:
– Какая ты дурочка, Панеттоне.
Она не спорила.
– У тебя есть план?
– Пожалуй, да, и вполне злодейский. И, кстати, быть опозоренной по нему сегодня тебе не светит.
Мы остановились. Я притянула к себе белокурую головку и зашептала на ухо.
Маура хихикнула:
– Маркизету я тоже возьму на себя.
– Учти, – предупредила я серьезно, – нам понадобится согласие обоих.
– Поверь, мы его получим.
– И еще, я, в отличие от тебя, не влюбленная дурочка и никого прощать не собираюсь. Маламоко согласился с приказом дожа, и если сделает хотя бы попытку…
– Ты поклянешься не лезть в мою семейную жизнь.
Вот ведь пухлая командирша. Она уже все для себя решила, и догаресса должна воплощать ее решение. Эх, не на ту синьорину упал взгляд его серенити! Какая правительница могла бы получиться из доны да Риальто!
– Гуляешь, Филомена? – На пороге залы нас встретила Голубка Паола. – Не боишься, что твой супруг это заметит?
– Даже догарессы должны посещать уборную, – зачем-то ответила я. – Хочешь там за мной подтереть?
Маура отчетливо хохотнула.
– Ты не видела Карлу? – спросила я Бьянку, стоявшую неподалеку.
Там же отирался рыжеволосый корсар в полумаске, в котором я без труда опознала своего старшего брата.
– Она ушла переодеваться. Скоро начнется карнавал.
– Тебе нужно быть подле супруга. – Маура подтолкнула меня в сторону стола. – Сейчас он будет говорить речь. Дона Сальваторе, после мы с вами поможем доне догарессе надеть карнавальный костюм. Дона Раффаэле, не смею вас задерживать на пути к уборной.
Обращай на нас хоть кто-нибудь внимание, Паола, разумеется, изобразила бы обиду, может, даже расплакалась. Но в отсутствие зрителей обожгла Мауру злобным взглядом и устремилась к синьоре Муэрто.
Любопытно, насколько ей удалось сблизиться с моей свекровью? Ей она льет в уши тот же яд, что и прочим? Притворяется скромницей, чтобы понравиться набожной вдовушке, или демонстрирует ловкость, чтобы заслужить одобрение?
Панеттоне мне подмигнула и повела подбородком в сторону маркизеты, ее она брала на себя.
Идти к столу в одиночестве было неловко, туфли скользили по паркету. Я выдернула из толпы Филомена.
– Веди, родственник.
– Ты пила? – Он потянул носом и поморщился.
– Амароне, – подтвердила я гордо. – Дорогое, между прочим, вино.
– Жизнь в столице тебя развратила.
Мы медленно шли через залу, неуклонно сокращая расстояние, отделяющее меня от дражайшего супруга.
