серости. С обеих сторон на Абиту взирали тусклые окна, затянутые вощеной бумагой, словно бы выносящие ей приговор, взвешивающие ее душу, только и поджидающие, чтобы она сказала, сделала что-нибудь не то, дабы немедля обличить грешницу у всех на глазах.
Над печными трубами не поднималось ни струйки дыма: все очаги, и кухонные плиты, и свечи были погашены, так как все жители Саттона молча, чинно шли на воскресную службу. Вокруг слышался только хруст легкой изморози под их башмаками. Казалось, Абита с Эдвардом заблудились в каком-то мрачном, унылом, всеми оставленном городке.
Но вот, наконец, впереди показалась общинная площадь. За нею, едва различимый в тумане, темнел силуэт дома собраний.
– Только гляди, не забудь, на чем мы с тобой сговорились, – негромко сказала Аби. – Не позволяй этому типу…
– Помню, помню, – шепнул в ответ Эдвард. – Все оговорено не меньше дюжины раз. Я постараюсь, слово даю.
– Прости, Эдвард. Я вовсе не хочу тебя раздражать. Просто… просто столькое на кон поставлено, что…
Улыбнувшись, Эдвард ненадолго, украдкой сжал ее руку.
– Ты меня и не раздражаешь, Аби. Ты – мое благословение. Ты мне сил придаешь. Не тревожься, я помню, что и как должен сказать. Будем надеяться, проповедники рассудят нас по справедливости. Ну, а теперь ты мне тоже пообещай кое-что.
Абита смерила мужа настороженным взглядом.
– Обещай, как бы дело ни повернулось, язык держать за зубами и стоять, где стоишь. Иначе плохи твои дела. Чуть что не так, не миновать тебе колодок, а то и плетей – Уоллес такого случая не упустит. Обещай.
– Обещаю, – согласилась Абита, а про себя подумала: «Господи Боже, прошу, помоги мне сдержаться».
Тут в пелене тумана недвусмысленным напоминанием о том, что ждет непокорных, показались колодки. Увидев их, Абита похолодела: смотреть на колодки без страха она не могла.
Общинную площадь украшал позорный столб в окружении пяти колодок: две ростовых, с ярмом, смыкавшимся на запястьях и шее, и еще три с парными отверстиями для лодыжек над самой землей, так что наказанным приходилось сидеть в грязи. Впервые оказавшись в Саттоне, Абита была поражена их количеством – просто постичь не смогла, зачем такой невеликой общине столько колодок, однако с тех пор не раз видела все их занятыми.
Вот и сейчас, по крайней мере, одни зря не простаивали. Подойдя ближе, Абита с Эдвардом увидели человека, ссутулившись, сидящего на земле у сомкнутых на лодыжках колодок.
– Джозеф? – вполголоса окликнул его Эдвард.
И вправду, это был Джозеф, однако в ответ он даже взгляда не поднял – наоборот, отвернулся, будто не в силах совладать со стыдом. Крепко вцепившись в собственные локти, прижатые к телу, он неудержимо дрожал, и вскоре Абита смогла разглядеть, отчего. Его одеяла валялись на земле, совсем рядом, но так, что рукой не дотянешься. «Зачем же он отшвырнул их?» – удивилась она, однако, заметив грязь на его спине
