Пути новейшей русской прозы. Учебное пособие. А. В. Татаринов
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Пути новейшей русской прозы. Учебное пособие - А. В. Татаринов страница 11
Существование предшествует сущности, – так было когда-то у экзистенциалиста Сартра. Существованию предшествует любование, – так у Черного. Но у этого любования совсем нет бескорыстного созерцания, радости другой красоты, не тебе предназначенной. Надо поиметь красоту, дабы почувствовать ее всем, что есть у тебя чувствующего. Здесь низ хочет стать верхом и активно философствует, связывая «желание любить одновременно многих» с коммунизмом.
Фоном сюжета захвата женской красоты оказываются политические собрания, партийные тусовки, далекие революционные идеи. На этом фоне происходит главное – встреча героя, который опять хочет захотеть, с девицей, которой предстоит определиться по отношению к желанию партийного мачо. Настя-Блондушка, Машунчик, Вера-Стерва, Саша, Юля, Маленькая – каждая входит в текст в индивидуальности тела и характера, в разнообразии эротического опыта, но под конец «Верности и ревности» начинает рябить в глазах от повторяемости сцены раздевания. Чем интенсивнее раздевает автор своих героинь, тем больше обнаруживает читатель, что в открывшейся обнаженности нагло смеется нечто чужое, что никогда не станет герою родным, незаменимым. Никакой верности, ее нет в природе данного произведения. Ревность есть, но кого она сильно тронет, раз верность не предусмотрена законами текста? Человеком здесь играет не любовь, а отношения – степень их обязательности обусловлена формой случайной встречи и естественной заменяемостью объекта. Как бы ни пахла одна, по-своему приятно будет пахнуть и другая.
Герой готов хвастаться неудачами, прежде всего ему интересно раздевать самого себя, сообщать о поражениях или частичных победах. Не радует страсть молодых к каталогизации собственного опыта. Рано ведь подводить итоги! Ни один из сюжетов не вырастает в отдельную историю, которая шарахнула бы по сознанию, и про любовь снова стало бы необходимым чтением. Когда так много баб вертится, точнее, герой крутится вокруг них, факультативность повествования нарастает. Недоделанное, недовоплощенное в жизни превращается в буквы, но и там недостраивается, поглощается самодовольным телом. Впрочем, иногда оно скулит о недополученной ласке. Воистину вагина не имеет лица, что текст Черного и доказывает. Поэзия гениталий не способствует рождению личности.
Эротический монотеизм молодости управляет подобным письмом, создает эффект серийной поэтики: главы могут появляться до тех пор, пока сохраняется жизнь. Дмитрий Черный говорит о «текстотерапии»