борьбы и быстротечной юности. Не всегда он способен устоять перед хаосом, начиная движение вниз, как это происходит в повести «Любовь». Отец может «затеряться» во времени, как в повести «Лес». Часто отец неловок, молчалив, неталантлив в воспитании. Но всегда остается точкой концентрации авторского внимания. Само его присутствие вносит в жизнь то, что должно оправдать существование мира для человека, начинающего терять опоры. «У отца все время был такой вид, словно он поймал большую рыбу, которая у него в мешке за спиной трепещет хвостом», – одна из первых фраз повести «Витёк» и всей книги в целом. Это мысль улыбающегося мальчика, чувствующего, что отец рядом. «У отца были самые красивые руки в мире». Он умел ими все», – знает герой повести «Лес».
Мужчина, который не хочет опуститься и исчезнуть, должен превратиться из пацана в отца, спешащего на помощь сыну, даже если этот ребенок еще и не появился на свет. Тогда он сумеет помочь самому себе. Значимый образ – скука, под анестезией безволия вытягивающая тебя из жизни, как обреченный зуб. Ради ее обнаружения стоит писать художественные тексты. «Восьмерка» – книга с внутренним этическим заданием. Вместо ощущения конца (привет Джулиану Барнсу с его букеровским романом!) и главенства женщины в сюжете – ощущение отца, которое связано с продолжением жизни, а не с ее лихим, романтическим сожжением в угоду быстрому, эффектному взрыву.
Книга Андрея Рубанова «Стыдные подвиги»
Полет над собственным гнездом
Андрей Рубанов родился в 1969 году. Его поколение уже готово подводить ранние итоги. В этом контексте трудно не вспомнить российских суперменов рубежа тысячелетий – сильных мужчин, качавшихся без устали в спортзале, мешавших водку с наркотиками, обдиравших путавшихся под ногами аутсайдеров, чтобы щедро поделиться с теми, кто собирается воздвигнуть очередной православный храм. Они отстреливали несговорчивых оппонентов по бизнесу, погибали от заказной пули, читали умные книги, говорили о великой России, тут же распродавая ее по кускам. Им понятна тюремная лексика, а иногда и религиозная философия. Они ценят суровую дружбу, знают самых стильных женщин, могут работать и в Государственной Думе, и там, где не бывает трудовых книжек.
Рубанов – другой, но призрак крутизны маячит возле ключевых образов его новой книги, посвященной эпизодам собственного становления – в пионерском лагере, в армии и бизнесе, в Чечне и на московской стройке. Этот призрак, от которого не свободен сам автор, мешает по-настоящему обрадоваться его подвигам, но ведь Рубанов честно называет подвиги стыдными. Автор-герой способен добиться многого: во всех местах временной дислокации сильна его воля, он может самозабвенно искать для жены шоколадного зайчика в предновогодней Москве («Шоколадный зайчик»), преуспеть в боевых единоборствах, в сорок лет сесть на шпагат («Ногой в голову») и свободно покидать окисляющих жизнь женщин («Под Микки Рурка», «Новый год в Коломне»).
