прочно войдут в жизнь и память, заставят думать о себе. Ничего подобного в «Описании города» нет.
Повествователь останавливается в гостинице, «название которой совпадает с названием одного из областных центров Украины». В каждый приезд проходит мимо «дома 47 по небольшой тихой улице, названной в честь одного из месяцев, где в течение ряда лет жил выдающийся русский писатель». Скудная, достаточно иллюзорная интрига – узнать, что это за русский писатель, как именуется главная футбольная команда, как называется, наконец, сам город.
Спортивные состязания – хоккей, футбол даже на уровне региональных баталий – активизируют присутствие рассказчика, делают его скуку более шумной. Нельзя сказать, что в этой ситуации герой пробуждается на все сто, но командные виды спорта ему явно нравятся, позволяют почувствовать возможность конфликта, отсутствующего в нем самом. В кульминационный момент кубкового матча между «командой, представляющей описываемый город», и «командой, названной в честь одного из регионов, сильной, играющей в премьер-лиге», рассказчик, присутствуя на чужом стадионе, испытал «несусветную радость». Реальность схватила Данилова, который любит футбол, и заставила выдать важные детали матча, состоявшегося год назад.
Тут и я разволновался, потому что вспомнил эту игру. Отдыхая в Анапе, слушал телефонный рассказ друга: моя краснодарская «Кубань» сначала спокойно выигрывала в Брянске у местного «Динамо», но пропустила гол на последней минуте второго тайма и посыпалась в дополнительное время, получив два мяча и выбыв из борьбы за Кубок. Мы болели с автором не за один и тот же клуб, но тем летним вечером, находясь на солидном расстоянии друг от друг, были втянуты в общий сюжет. Пусть это провинциальная футбольная история, но даже в ней есть жизнь, которая не вписывается в горизонталь, старательно выстраиваемую автором «Описания города».
Дмитрий Данилов – в рамках традиции, которая представляется мне современным буддизмом – не религиозно-философской, а стилистической реальностью, смысл которой в неприятии суеты, в отсутствии мощного настроенческого двигателя, способного заставить мужика средних лет не останавливаться, не замирать в расширяющемся сне. Будто ритуальные движения на окормляемой местности совершает герой Данилова: посмотрит направо – вокзал готов исчезнуть, взглянет налево – стал призрачным стадион или надоевшая гостиница. Быть посторонним – важно в стилистическом буддизме.
Есть своеобразная красота опустошения, когда необязательность встречи, простого созерцания или легкой прогулки освобождает от всякой ответственности. Ты чувствуешь, что настоящий субъект воли – не ты. И как-то успокаиваешься, едва касаясь качающегося на ветру мира. Вот прошелестели рядом неизвестные мужчина и женщина: «тишина была до их появления, во время их медленного прохождения по пустому месту и продолжилась после их исчезновения за мостом». «Некоторое время было посвящено
