засмущалась и крикнула:
– Бабушка, это к тебе!
Мужчина вручил мне коробку с пирожными и корзину с пахучими бордовыми розами. Похоже, он хорошо разбирался в предпочтениях бабушки.
– Уже иду, – отозвалась она из ванной. Я обратила внимание, как он несколько раз поправил полы пиджака, когда услышал ее голос.
В дверях появилась бабушка, уже переодевшись в темно-красное бархатное платье, такого же оттенка помадой на губах, поцеловалась с ним по-дружески поочередно в обе щеки.
Ее глаза светились и, чтобы не показывать это мне, она несколько театрально приказала:
– Ассоль, накрой же скорее для моего друга! – она сделала акцент на последнем слове, будто я не понимала, что ради друзей не меняют наряд и не красят губы красной помадой.
Я передала Сандре принесенные подарки и она, ставя их на столик перед диваном, с раздражением произнесла:
– Алекс, я тебе благодарна, конечно, но не понимаю, зачем нам пирожные, если я сама их делаю? И потом, разве ты не знаешь, кто на самом деле лучший друг женщин?
– Сандра, ты просто чудо! – снова засмеялся Алекс.
Нет, это я не придумала. Это продублировала бабушка, как и его последующие расспросы, хорошо ли мне живется в этой стране, появились ли у меня друзья и прочее.
Затем Алекс стал рассказывать что-то про своего сына, который жил в Швеции или Швейцарии, я толком так и не поняла. Затем он подсел к бабушке на диван, и они принялись между собой о чем-то ворковать.
“Ха! Друзья! Так могут разговаривать только влюбленные! – подумала я. – Кажется, я догадываюсь о причине ее побега сюда”.
А когда после еды бабуля достала сигару все из той же металлической коробочки с изображением, которое оказалось на самом деле флорентийским куполом Брунеллески, Алекс поднялся, достал зажигалку, щелкнул ею и поднес к бабушкиному рту огонь, нежно положив другую руку ей на плечо.
В его жестах было столько чувств, что будь я на месте бабушки, я бы в тот вечер его никуда не отпустила, отправив внучку к соседке Рите. Тем более, что там есть красавчик-внук, с которым мы все еще никак не встретимся, но которого тоже зовут Леонардо, как и того парня на сцене Сан-Ремо.
Потом мы пили чай с пирожными, но бабушка к ним даже не притронулась. Когда я услышала в их разговоре слово “политика”, бабуля неожиданно вспылила:
– Пока нашим регионом будут управлять левые, в жизни мало что изменится.
– Сандра, давай не будем о политике, иначе мы снова с тобой поссоримся.
Но бабуля ему что-то буркнула. Алекс встал и засобирался, протянув мне на прощание руку:
– Чао, Ассоль.
– Чао, Алекс, – ответила ему я рукопожатием, а сама подумала: «Даже если я очень скучаю по деду, а он мне еще ни разу не позвонил, этот Алекс очень приятный персонаж ее романа. И костюмчик щегольской такой, и шелковый белый шарфик, и очень приятный парфюм».
Вечером раздался телефонный звонок. Я подняла
