другую грань этого феномена – удовлетворение терапевтом примитивных потребностей пациента на конкретном уровне вместо их анализа, характерное для разыгрываний и отыгрываний. Основными способами сохранения аналитической позиции Джи считает супервизию и опору на этический кодекс.
Другой юнгианский аналитик, Стивен Галипу, называет эти нарушения в аналитическом пространстве «перверсией в теменосе», или «перверсией теменоса». Он делает акцент на реверсии ролей в аналитической паре, когда аналитик бессознательно использует пациента для излечения своих собственных нарцистических нарушений. Юнгианский анализ может способствовать такого рода перверсии в силу сосредоточенности на работе с архетипами и самостью, что позволяет избежать соприкосновения с болезненными ранними переживаниями, подкрепляет грандиозность и чувство всемогущества, когда «определенные формы теоретического магического мышления заменяют тяжелую работу по ассимиляции бессознательных комплексов» (Galipeau, 2001, p. 7). Избежать таких перверсий можно, по мнению Галипу, только проживая одновременно и «комплекс Нарцисса», и «комплекс Эхо», т. е., иначе говоря, не идентифицируясь ни с одной полярностью расщепленного архетипа.
Антитезисом перверсивности, как уже говорилось, является триангулярность. Именно этот принцип организации аналитического пространства дает возможность стабилизировать границы контейнера. Очень часто в психотерапии мы встречаем нарушения этого принципа, игнорирование диалектики материнского и отцовского в переносно-контрпереносных отношениях. Соломон Резник замечательно сформулировал смысл триангулярности в аналитическом процессе:
«Аналитическое пространство, матрица – это материя-мать взаимоотношений, и образ отца воздействует на то, что „содержит“ в себе материнский перенос в аналитическом пространстве. Однако одного воздействия на „содержимое“ недостаточно, материнское пространство нужно привести в порядок. Любой corpus, мужской или женский, является материнским, говорит Майстер Экхарт, и необходима структурирующая ось, отцовский фаллос, хребет, отец, который может беспорядок „собрать в позвоночник“ и „все упорядочить“: интернализованный отец является стержнем человека, в физическом и ментальном смысле» (Резник, 2005, с. 147–148).
В условиях нашей культуры недостаток этой структурирующей оси можно наблюдать на многих уровнях, что, в свою очередь порождает стойкие переверсные компенсации. Это, по существу, культурный комплекс, который мы будем рассматривать во второй части книги.
Генри Абрамович исследовал влияние самого физического пространства, в котором проходит анализ, и существенных изменений этого пространства на терапевтический процесс. Он рассматривал такие ситуации, как смена офиса, длительное отсутствие аналитика (а значит, недоступность аналитического пространства для пациента) и внеаналитические контакты.
