смысл более чем из одной перспективы» (Young-Eisendrath, 1997, p. 641). В аналитической работе эта культурно-психологическая функция (или пространство) дает возможность выдерживать напряжение и не уходить в отыгрывание.
Двойственность культуры как пограничного феномена рассматривалась в разных научных парадигмах. Причем в западной науке и культуре, со свойственными ей понятийными антиномиями, акцент делается на дифференциации и утверждении границ, тогда как интеграции и снятию границ уделяется значительно меньше внимания. Урсула Виртц и Йорг Зобели демонстрируют ограниченность западного подхода, однобоко отражающего реальность и препятствующего интеграции разделенных частей в целое (Wirtz, Zöbeli, 1995). В противовес этому индивидуалистическому западному подходу, коллективистический восточный подход делает акцент на групповой солидарности, которая может элиминировать индивидуальные границы, когда у индивидуума, делегирующего свою ответственность и совесть коллективному «мы», ослабевает способность к дифференциации. Полярность этой культурной специфики порождала недопонимание между народами Запада и Востока на протяжении всей истории этих цивилизаций[33].
Юнг с ранних этапов своего творчества пытался понять парадоксальные отношения индивидуальности и коллективности. В работе 1916 г. «Структура бессознательного» Юнг постулирует, что индивидуальность есть «принцип сопротивления коллективному функционированию» и цель ее – дифференциация, отделение от коллективного. В то же время развитие индивидуальности не может происходить только посредством личных отношений, оно требует психических отношений с коллективным бессознательным. С одной стороны, развитие психики зависит от дифференциации, а с другой стороны, определяется обществом, к которому принадлежит индивид. Развитие общества, полагает Юнг, зависит от развития индивидуальности, и ее подавление в силу господства коллективных идеалов и общинных принципов является «моральным поражением для общества» (Jung, CW, v. 7, par. 519).
В другой статье, датированной тем же годом, «Адаптация, индивидуация, коллективность», он указывает на сложные и неоднозначные взаимоотношения этих полярностей[34]. Эта статья имеет особое значение для настоящей работы, поэтому мы остановимся на ней подробнее.
В первой части этого короткого, почти тезисного текста Юнг рассматривает конфликтные отношения между необходимостью приспосабливаться к другим и требованием индивидуации. Его линия рассуждений такова: когда человек следует по пути индивидуации, он отказывается от подчиненности другим и конформистских интенций (а это означает «предательство» коллективности), что приводит к растущему чувству вины и, соответственно, потребности ее искупления – искупления вины за индивидуацию. В анализе это проявляется как стремление к искуплению вины за сопротивление: «Таким образом, вина и ее искупление взывают к новой коллективной функции: точно так же, как ранее объект веры и любви, а именно
Это непонимание Юрий Лотман высвечивает на основании исторических документов: «С европейской юридической точки зрения, воспитанной на постренессансном индивидуальном правосознании, казалось необъяснимым, почему за вину одного человека страдает
Этот текст не был обнародован при жизни Юнга. В редакторском примечании к публикации этой статьи в 18 томе Собрания сочинений сказано: «Переведено с рукописи, обнаруженной в 1964 году в архиве Психологического Клуба в Цюрихе. Статья подписана и датирована „Окт. 1916“ рукой Юнга, а значит, была написана в то же время, что и „Трансцендентная функция“ и „Структура бессознательного“. В ней развиваются в какой-то мере идеи, высказанные в Приложении последней (Jung, CW, v.7, par. 503 и далее)» (Jung, CW, v. 18, par. 449). Русский перевод этой статьи, к сожалению, изобилует неточностями (К. Г. Юнг. Очерки по психологии бессознательного. М.: Когито-Центр, 2006. С. 338–344).
