пожал плечами.
– Ну, это Токио, а не Манчестер. Я тут вообще ни одного бездомного не видел. Вот и приходится дружить со всякими психами.
– В любом случае, – отмахнулся Мартин и подцепил креветку своими хаси, – мне не нравится идея с горячими источниками. Ты еще недостаточно хорошо разбираешься в этих японских заморочках. А ты что думаешь, Рейджи?
Толстая кухарка обернулась и растерянно улыбнулась, застигнутая врасплох.
– Я думаю, что только европейцы запивают морепродукты кофе, Марутин-сан, – сказала она вежливо.
…Эта несчастная история с горячими источниками случилась вчера.
– Можно вопрос? – громко спросил Курт, подняв руку на уроке астрономии. – В чем смысл гипотезы о белых дырах, если их даже увидеть невозможно?
По обалделому виду побледневшего преподавателя и пристальному вниманию всех до одного ошалевших одногруппников Курт понял, что опять капитально опрофанился.
– Прошу соблюдать тишину, – попросил преподаватель сдержанно и продолжил лекцию.
Акума сердито ткнул Курта под ребра.
– Ты совсем уже? В Японии ученику не разрешается задавать вопросы учителю.
– Это еще почему? – вякнул Курт удивленно.
– Потому что вопрос ученика может смутить учителя, он растеряется и потеряет лицо.
– Что-что он потеряет?!
– Лицо, придурок! Потерять лицо – это значит, выглядеть глупо, потерянно и некомпетентно. В Японии очень важно уметь сохранить лицо, как свое, так и окружающих.
– Неужто у вас учителя такие тупые, раз они теряют лицо от какого-то дурацкого вопроса ученика?
– Вы! – гаркнул преподаватель, когда шушуканье в первом ряду его вконец достало. – Староста! Как ты допускаешь такие безобразия у себя в группе?
Гин Хасегава, виновато опустив голову, покорно поднялся с места.
– Простите, сенсей…
– Ты понимаешь, что подобные выходки разлагают единство вашего коллектива?
– Да, сенсей…
– Эй, а можно еще вопрос? – снова заголосил Курт Хартлесс, вскидывая руку. – Почему чуть что, так сразу староста? Если у Вас есть к кому-то претензии, то выскажите их лично ему, причем тут староста-то?
– Закрой рот! – рявкнул на него преподавать, ткнув указкой чуть ли не в лоб. – Еще одно слово, и ваша группа останется после уроков убирать лабораторию!
– Эй, это нечестно! – зароптали со всех сторон. – Это гайдзин виноват, наказывайте его!
– Молчу-молчу-молчу. Все, я заткнулся, – Курт умиротворяюще замахал руками, показывая сорока своим разъяренным азиатским одногруппникам, что он сдается, и аккуратненько сел за партой, как прилежный ученик.
И едва преподаватель вновь обрел внутреннюю гармонию и собрался продолжить лекцию, как в столе Курта Хартлесса раздалась бешеная барабанная дробь и дикий вопль кого-то только что жестоко убитого.
– Ой,
