на это претендент.
– Обалдеть, конечно, – говорит она, судя по всему, без осуждения, а потом с силой опускает на прилавок кулак, словно судейский молоток. – Но я настаиваю на суперкислой коле.
– Правда, что ли? – рифмую я.
Господи.
Она смеется и роется в кармане. Потом торопливо хлопает себя по бокам, как будто в ее обтягивающей броне пещерной ведьмы имеются какие-либо выемки.
Ее ногти точь-в-точь такого же темно-синего цвета, как ее платье; на двух из них лак облупился, а ноготь на большом пальце сломан под корень. Кошелька у нее нет, даже крошечного, а это железное доказательство того, что она не местная. Как пацаны в метро, на ногах у которых «Самбас» от «Адидас» или даже «Альдо». Явно туристы.
– Твою мать, – говорит она и чешет ногтем бровь. А потом тяжело вздыхает.
– Кошелек?
– Ага, – говорит она.
Я наблюдаю за тем, как она смотрит на еду. Уныло.
– «Эппл Пэй»? – вдруг оживает она, протягивая телефон.
– Вряд ли у нас есть такая штука. – Я бросаю взгляд на кассу. – Ты знаешь, как работает эта фигня?
– Знаешь, я никогда раньше этим не пользовалась. Может, мне надо провести телефоном над считывателем… Или что?
– Понятия не имею. – Я пожимаю плечами. – Скан сетчатки глаза?
– Да ну тебя, – говорит она. – Вот облом.
Она сильно вздрагивает и снова дует на пальцы.
– Замерзла?
Ее брови ползут вверх, а губы расплываются в улыбке.
– Ну да, ну да, у меня поразительная способность к дедукции.
Она смеется.
– Какие там опасные симптомы переохлаждения? – спрашивает она, обхватывая себя руками.
Она так стучит зубами, что у меня самого начинает болеть челюсть. Девушка закрывает глаза, словно пытаясь сохранить остатки тепла.
– Думаю, если я увижу свет в конце тоннеля, то просто буду продолжать идти, – говорит она.
– Окей. – Я начинаю действовать. – Вот что мы сделаем, – говорю я, выхожу из-за прилавка и направляюсь к кофемашинам. Наливаю чашку кофе и протягиваю ей. – За мой счет.
– Спасибо, – говорит она, делает глоток, морщится и только потом кладет в кофе сахар и наливает холодные сливки. Смущенно улыбается мне. Добавляет еще больше сахара и сливок и делает глоток.
– Ты мне жизнь спас, – с улыбкой говорит она.
– Готова к продолжению?
– Давай.
– Только это немного дико, – предупреждаю я. – Точно готова?
Я хватаю из-под прилавка двадцатидолларовый обогреватель, скидываю тапочки, обуваю ботинки и пододвигаю прибор как можно ближе к девушке, насколько хватает длины шнура.
– Ого, – соглашается она. – Это в корне меняет ситуацию.
– Так нормально?
Окей. Вблизи она и правда очень, даже чересчур мила.
– Серьезно, это лучшее,
