нас от основных сил и разбить. Вот здесь… здесь. Как донесли казачьи разъезды. Но поручиться нельзя. Неприятель может выскочить в любом месте, так что высылайте своих дозорных. От греха подальше. Его задача проще, ибо путь короче – меж двух армий по прямой. А мы должны с востока, – он провёл на карте дугу пальцем, – вот так обогнуть его и опередить. Тут кто кого пересилит – тот и завладеет инициативой. Уступить ему лавры на марше – гибель для русской армии, – он взглянул на Неверовского: – По замыслу князя Петра Ивановича Багратиона, ваша 27 дивизия выступает в обход горы Замковой и присоединяется ко 2-ой армии арьергардом.
Ещё долго говорили. О численности врага, о приёмах боя, о стычках на границе, о предательстве поляков, пополнивших ряды наполеоновской армии. Вышли из палатки, когда день уже заскучал и стал кутаться в зябкие сумерки.
Солдаты кто в походных палатках, кто прямо под дождём, накрывшись грубыми рогожами, спали. Недавние костерки, обеспечившие горячую похлёбку, стелились сизыми дымками над своими хозяевами и постепенно угасали. Близ дороги на камне сидел молодой новобранец и усердно чистил ружьё, заглядывая в дуло. Потом, закрыв глаза, быстрым движением рук заряжал и целился на звук, а открыв глаза, проверял точность прицела. Давыдов остановился, наблюдая за молодым егерем:
– Кто таков?
– Солдат третьего егерского баталиона Соловьёв, родом из Смоленска, – доложил Воейков.
– Зачем зажмуривается?
– Упражняется в прицеле на звук – для ночного обстрела.
– Кто надоумил?
– Сам. По методу военного обучения генерал-майора Неверовского солдат должен знать условия, цель сражения и свою задачу, а как её наилучшим манером исполнить – разуметь самому. Вот и втемяшилось Соловьёву в совершенстве овладеть приёмами ночного снайпера. Днём-то он стреляет без промаха и в том заслуги не видит. А ко всему оказалось, что у него отменной остроты слух, под стать музыканту, вот и приспосабливает свой талант, – Воейков еле сдерживал улыбку, и непонятно было, гордится он своим егерем или извиняется за его чудачества.
– Дмитрий Петрович, – остановился Давыдов, уже занёсший ногу к стремени, собираясь возвращаться в штаб, – а насколько метки ваши стрелки?
– Довольно. Ни одной пули мимо, ни одного пустого выстрела – за этим я строго следил на учениях и смотрах.
– Вы, верно, и сам отличный стрелок, – высказал свою догадку бывший адъютант командующего. – Ежели солдаты любят своего командира, то непременно стремятся походить на него во всём. А вас, я приметил, любят. Один Соловьёв чего стоит! Прощайте, ещё свидимся.
Давыдов, отказавшийся от сопровождения, тронул поводья и поскакал в город один.
Встречные повозки, тяжело гружённые, двигались по разбитой просёлочной дороге медленно, то и дело застревая в раскисшей колее. Многие уходили из города пешком с котомками и узлами
