чиркнуло и в ноздри врезался незнакомый запах. И не просто запах, вонь! Хуже этого только… Да нет, ничего хуже этого не бывает и быть не может! Какая-то болотная гниль напополам с аммиаком и чем-то еще, не менее поганым!
Не выдержав, я чихнула.
А внутри послышалось недовольное ворчание!
Открыв глаза, я увидела, что лекарь водит перед носом какой-то зажженной лучиной. Отсюда и вонь.
– Уберите, – недовольно попросила я.
Хотела отодвинуть раздражитель, но рука на полпути обрушилась на кровать. Слабость.
Снова чихнув, я приложила нечеловеческое усилие к тому, чтобы отвернуться.
– Все в порядке, госпожа, – сказал лекарь. – Дракон принцессы жив.
Внутри обиженно рыкнуло. Мол, а вы что, сомневались? Да уберете вы эту вонь, или нет?
Вонь убрали.
– Сухие побеги дадусуо, – сказал лекарь. – Драконы не любят этот запах.
Не просто не любят, ненавидят, сказала бы я, если бы пожелала с ними разговаривать. А драконица внутри снова зарычала. Угрожающе.
Это почему-то развеселило доктора.
– Вижу, дела на поправку, – сказал он, и, обернувшись к женщине, сообщил: – Дракон принцессы жив, в этом нет никаких сомнений.
Та только полы синего кимоно подобрала и опрометью из покоев выбежала, только и видели.
А меня опять магией и расспросами о самочувствии мучать начали. Хорошо девчонки-джошу вернулись, с новой порцией изумрудного сока.
Попив, я более-менее разговорчивая стала и в меру послушная. Дала себе осмотреть и расспросить. Магическое «вливание», которое лекарь делал, уже гораздо менее болезненно прошло. Хотя, конечно, тоже приятного мало.
А когда он ушел, меня, не дав подняться, на движущейся по воздуху доске в ванную носили, где, – сопротивляться девчонкам элементарно сил не было – выкупали, какой-то массаж сделали, потом камнями обложили, как в спа, куда мамочка ходить обожает, только здесь для процедуры, похоже, драгоценные камни использовались… И, переодев в свежую ночнушку с завязками под горлом, на свежие простыни уложили.
Затем поднос с чем-то съестным приволокли. Упоительные ароматы защекотали ноздри.
– Принцесса, не будете ли вы столь любезны, чтобы перекусить? – спросили меня.
Я заверила, что буду. Любезна и даже больше. Слабость-слабостью, а аппетит разыгрался жуткий.
Пока я какую-то сладкую кашу с кусочками сухофруктов и орехами поглощала, мне сообщили, что в отключке я провела, точнее в этой вот болевой агонии, семь дней.
У меня, итак еще сильно слабой, хоть после массажа и воспряла немного, ложка из рук выпала. Банально.
– Сколько?! – переспрашиваю, вытаращившись на Аки.
Ложку мне тотчас заменили (и где только взяли другую, такую же?) и закивали, мол, вы не ослышались.
– Семь суток, – в каком-то коматозе повторила я.
– Все могло быть хуже., принцесса Таши. Гораздо хуже, – сказала Аки, а сама чуть не
