и свободно, как раньше.
В два часа дня, ровно за час до назначенной с Марком встречи, я подошла к кухне, взялась за ручку дверцы и в нерешительности остановилась: давно я не слышала у отца такого раздраженного голоса.
– Ты совсем себя не бережешь.
– Вздор. Ты, как обычно, преувеличиваешь.
В голосе матери не было возражения – только сухая апатия и безразличие.
Как-то непохоже на нее. Может, она опять заболела?
Открыв дверь, я вошла на кухню. Мать сидела на том же самом стуле – было ощущение, будто она с него не вставала с самого завтрака. Отец возле плиты помешивал жарящуюся капусту.
Я присела за стол, с любопытством поглядывая на женщину. Она даже не шелохнулась, словно меня и не было здесь (или она, так далеко уйдя в свои мысли, перестала ощущать себя частью нашей небольшой компании).
– Тебе помочь? – спросила я у отца, не вынося и дальше отсутствующего, словно у человека с поврежденной психикой, взгляда напротив.
– Да сиди уже, – бросил отец, излишне громко гремя ложками.
Через несколько минут мы все вместе уплетали горячий куриный бульон. Вернее, с аппетитом ели мы с отцом, мать только планомерно остужала свою порцию, переливая и снова набирая унции наваристого супа.
– Ты согласна, Софи, что твоей маме нужно взять отпуск и хорошенько отдохнуть? – неожиданно обратился ко мне отец.
– Ну… да, – ответила я, быстрым взглядом подмечая круги под глазами и бледную кожу женщины. – Не помешало бы.
– Вот видишь, – отец с нажимом посмотрел на жену, – твоя дочь тоже так считает. Решено, с понедельника ты берешь выходную неделю.
Мать ничего не ответила, даже глаз не подняла.
– И это не обсуждается! – рявкнул отец так, что я с удивлением воззрилась на него. Он сморщился.
– Извините, – сказал он нам устало, – просто я… я переживаю. Не хочу, чтобы с тобой, дорогая, случилось то же, что с Мэри.
Я потерла глаза, чтобы отец не видел, как я закатила их. Мэри Арансон – молодая учительница английского, пришла утром на работу в свой любимый класс, а в четыре часа дня ее уносили на каталке – у женщины случился сердечный приступ от переутомления. Она умерла, так и не доехав до больницы. После в городе, конечно, многое поговаривали, но лично я считаю, что никакое это было не переутомление. Все знали, что ее муж замечательный человек, любящий отец и неукротимый зверь на работе, но все также знали и то, что у него были некоторые слабости. Как и у других мужчин, скажите вы? Я с вами не соглашусь – мой обожающий мать отец никогда бы не пошел по неправильному пути, так что моей матери, в отличии от бедной Мэри, при всем желании не грозил сердечный приступ «от переутомления» (хотя я и считала, что в случае чего моя мать достаточно сильная женщина, чтобы пережить и это).
Отец, видимо, решил, что она согласилась взять отпуск, и потому ел второе уже не с таким остервенением. А потом – буквально через минуту с разговора о здоровье матери,
