мере, никто не пристает. Это уж мой крест.
– Тебе надо жениться, – сказал Алексей.
– А тебе – нет?
– Какой я муж? – усмехнулся Алексей. – Из меня даже сына не вышло.
Владимир подошел к окну. Внизу текла летняя Москва, неслись машины, шагали деятельные человечки.
– Ты навещаешь отца? – спросил он.
– Редко, – сказал Алексей.
– Он один?
– Он уж год как женат, – Алексей спрятал улыбку.
Владимир покраснел.
– Да, да. Я вспомнил. Прости.
– Ради бога, – произнес Алексей великодушно. – Все помнить немыслимо. У меня решительно ничего не держится в голове.
– Нет, я вспомнил, все вспомнил, – прервал его Владимир торопливо. – Она – твоя бывшая учительница, так?
– Все верно. Бывают же совпадения. – Алексей даже развел руками. – Я был ее любимчиком. Отец ходил на родительские собрания и получал удовольствие. Он во всем был тщеславен.
– Подумать, что она стала твоей мачехой, – Владимир покачал головой. – Двадцать лет спустя.
– Она славная женщина, энтузиастка, – сказал Алексей. – При этом много умней отца.
– Сыновья – жестокий народ, – заметил Владимир.
– А какими нам быть? – спросил Алексей. – Мы знаем предмет. Вдоль и поперек.
– Нет, не женюсь, – сказал Владимир решительно.
– Может, ты прав. Семья – это спрут.
– Еще родишь стервеца вроде тебя. Он вырастет, будет над тобой изгаляться.
– Уж не без того, – вздохнул Алексей.
– Поднесешь посошок? – спросил Владимир.
– Не стоит, Володя, – сказал Алексей мягко. – Был бы ты литературный персонаж, другое дело. А тебе – в контору пора.
– Я не персонаж, – подхватил Владимир. – Никоим образом не персонаж. Я юрисконсульт – и тем горжусь.
– Новые песни, – удивился Алексей.
– Наоборот, старая шансонетка. Начало века, мой дорогой. Я одесситка – и тем горжусь.
Владимир сделал несколько танцевальных движений, что-то среднее между забытым канканом и нынешним роком.
Алексей смотрел на него, и ему казалось, что он видит сразу две картинки, как на полиэкране, – на одной пляшет полноватый, рыхлеющий человек с отечным лицом, с поредевшим волосом на круглой бугорчатой голове, на другой – наяривает молодец в белой сорочке с закатанными по локоть рукавами. И все вокруг было несхоже: на первой – летний столичный день, влажное июльское марево, на второй – малиновый закат, Подмосковье, дачная веранда, отцветающая вишня в саду.
Такие синхронные изображения самого странного содержания возникали в последнее время все чаще.
– Я юрисконсульт – тем горжусь, – пропел Владимир, щелкнул каблуками и остановился. – Прощай, Алеша. Спасибо за приют. Выберись и ко мне однажды.
– Если время найдется, – сказал Алексей.
