установки. Другие слова…
– Ну а сам-то ты как думаешь? – спрашиваю. – Получится?
– Я?.. – Барак хмурится и долго молчит. Потом грустно так отвечает: – Если по правде… Не знаю. Не уверен. Но попробовать надо. Так ведь?
И поднялся на ноги.
Как раз пацаны подошли. Можно было начинать.
Я-к ним.
– Пацаны! Пацаны! Гляди, кто к нам приехал! Это ж Барак! Узнаете?
В ответ – галдеж:
– Конечно!
– Еще бы!
– Видели!
– Знаем!
– Ну так вот, – объявляю я громко, чтоб слышали все, – с сегодняшнего дня он играет за нас.
– Это почему – за вас? – послышались недовольные голоса.
– Потому что мы – слабаки. А ему надо проверить себя.
И все замолчали. Все сразу согласились.
Ну правильно. Где же ему еще себя проверять? Только у нас. Больше негде.
Жил когда-то у нас в ауле старик Ералы. Самый старый в наших краях старик. Было ему на тот момент где-то под девяносто. А может, и за девяносто. Никто точно не знал. Да и сам он не очень помнил.
Обычно лежал он у себя в саду на топчане, с щепоткой насвая за губой. Смотрел в небо. Думал свою аксакальскую думу.
До сих пор перед глазами эта картинка.
Тенистый сад. Вишни. Сыто гудят в цветах урюка полосатые шмели. Скачут воробьи наглые, склевывая с дастархана хлебные крошки. Бабочки садятся на выцветшую тюбетейку старика. Но он не видит их. Да и старика мало кто замечает. Слился с этим миром. И лишь пестрая его корпешка словно малая заплатка в окружающем многоцветье… Конфуций.
Изредка все-таки его беспокоили. Поднимали и увозили: кто – на похороны, кто – на свадьбы. Усаживали на почетное место – тер – и давали слово. Первому. Так было положено. Ералы-ата произносил какие-то незамысловатые слова о совести, о чести, о достоинстве, о праведной жизни и – замолкал. Больше от него ничего и не требовалось. Дальше уже шло собственно действо, ради которого и собрались.
Не сказать, чтобы его так уж обожали в селе или каким-то образом выделяли, этого малословного старика. Нет. Просто он был живым воплощением традиции. Носителем некой важной информации, о которой мало кто знал. Или помнил. Настолько она стара, казалось, эта информация. И банальна. И говорить о ней вслух, по большому счету, не имеет уже смысла. Другое время на дворе. Другие нравы. Никто ведь не задается вопросом, почему солнце движется с востока на запад. Или почему за осенью непременно следует зима. Просто так оно заведено – и все.
И вот, помню, однажды Сарыбай – был у нас такой весьма пакостный мужичок в селе, заведовавший водоснабжением поселка, местный Посейдон, – в самый разгар полива взял да и перекрыл воду. Закрутил кран, повесил на него замок и закрылся у себя дома…
Он всегда так делал, народ к этому привык. Бизнес у него был такой. Богомерзкий.
И снаряжались посольства к этому
