все с мушкетами, охраняли горстку пленных французов. Мальчонка играл со штыком. Монахи вели груженных бочонками с водой мулов. По новой дороге маршировал португальский полк, дополненный пятью ротами красномундирной пехоты. Там же, поднимая клубы пыли, скакал всадник с донесением от одного генерала к другому. Игравший со штыком мальчонка выругался, когда лошадь пронеслась слишком близко. Женщины засмеялись. Монахи оставили пару бочонков в тылу Южного Эссекского и двинулись дальше, к португальской бригаде.
Шарп снова повернулся и увидел, что колонна остановилась. Место, куда они шли, заняли британцы, и французы вроде бы готовились растянуться плотной шеренгой, чтобы вступить с противником в перестрелку. Наступление захлебнулось, и никакие барабанщики уже не могли его оживить.
– Сюда бы пару пушек, – сказал Шарп и, повернувшись влево, увидел, что Южный Эссекский, двинувшись на перехват колонны, оставил огромную брешь между собой и коннахтскими рейнджерами и эта брешь быстро заполняется вольтижерами, которые устремились туда с того самого злосчастного, всеми забытого скалистого холмика, куда они отступили раньше.
Налетевший ветер разогнал туман, и Шарп увидел кое-что еще: брешь спешили заполнить не только вольтижеры, но и две маленькие французские колонны. Скрытые туманом, они остались без внимания со стороны британских и португальских артиллеристов и теперь подбирались к вершине хребта. Их «орлы» блестели на солнце, до победы было рукой подать, и на их пути оставались только трава и пустота.
Шарп понял – это катастрофа.
Глава четвертая
Странно, но именно в то утро, когда пушки открыли огонь, от которого в Коимбре задрожали стекла в окнах, посуда и люстры, Феррагус сообщил собравшейся по его требованию прислуге, уже приготовившейся отправиться на юг, к Лиссабону, что никто никуда не едет и все остаются в городе.
Беатрис Феррейра, всегда боявшаяся своего деверя, перекрестилась.
– Но почему? – спросила она.
– Вы это слышите? – Феррагус кивнул в ту сторону, откуда доносились звуки канонады, напоминавшие непрерывные раскаты далекого грома. – Наша армия и англичане сейчас сражаются с французами. Мой брат считает, что врага еще можно остановить. Если он прав, если мы одержим верх, то французы не придут.
– Слава Господу и святым Его, – проговорила Беатрис Феррейра, и слуги согласно закивали.
– А если они все-таки придут? – Вопрос исходил от Сары Фрай.
Феррагус нахмурился. Какая наглость! Впрочем, чего еще ждать от кичливой англичанки, которая не знает, когда можно говорить, а когда лучше помолчать.
– Если они придут, – раздраженно ответил он, – то мы узнаем об этом заранее, потому что наша армия будет отступать через Коимбру. И тогда мы уйдем вместе с ней. Но пока, до получения новостей, остаемся. – Он коротко кивнул, давая понять, что закончил, и слуги один за другим потянулись из комнаты.
Феррагусу
