будет вдвое больше больных, – отозвался на ее дурацкое предложение Извлекунов. – И потом – от какой болезни это будет лекарством? При поносе – поможет?
Краснобрызжая сконфуженно умолкла.
– Сколько билетиков берете, когда катаетесь на карусели? – измывался глазастик.
Идея Кушаньевых звучала приличнее:
– Можно предлагать в семьи, где только один ребенок…
– И тот дебил, – не преминул вставить Извлекунов. – Эти копируются без всяких пищевых добавок.
– Конечно, когда продукты станут достаточно стойкими, – сказали Кушаньевы, словно не слыша его.
– Достаточно – это сколько? – спросил Ключевой. – Два года проживет? Пять? Потом похоронят братика? Выдолбят ладью, отпоют, споют…
– Мы просто предложили, – оскорбленно поежилась Кушаньева.
– Мысль хорошая, – поддержал ее Гастрыч, и все Амбигуусы – папа, мама и сын – поддержали тоже. – Дайте срок, и мы ее воплотим…
– А по мне, так плохая, – не унимался окулист.
– Вас что – сегодня сглазили? – осведомился Гастрыч. – Тебя то есть, братан, извини, тебя. Опасная у тебя профессия. Так вот кто-нибудь поглядит…
– Не меня – вас, – Извлекунов указал на дверь ванной комнаты, где в самой ванне хранились грибы, собранные рэкетирами Доли к полудню. Гастрыч лично приехал за добычей на грузовике, хотя для поганок такая большая машина и не понадобилась. Но в кузове якобы спрятались-залегли остальные Гастрычи. – Вам предстоят серьезные разборки. Вы собираетесь выйти на высокий коммерческий уровень и нуждаетесь в человеке, способном улаживать и организовывать такого рода дела.
– В тебе, что ли? – расхохотался сосед.
– Нет, не во мне, – старательно сдерживая бешенство, сказал окулист. – Но у меня есть такой человек. Ему разрезали глазное яблоко, а я зашил. Он благодарен и обязан мне по гроб жизни.
– Какое все-таки интересное выражение: гроб жизни, – Амбигуус-старший дунул в чай. – Весьма занятный оборот. Почему он вошел в обращение?
– Потому что крышка всем, как ни крути, – буркнул Гастрыч. Он вперился угрюмым взором в окулиста. Сам-то сосед добился победы на местности, успешно испытав собственную модель. Единственным неудобством было то, что отпочковывалось по одному двойнику за раз – нет, чтобы сразу сделалось много гастрычей. Ннна… караул!.. Рота или полк. Смирно! Не ссыте, ребята, вольно! Вольнее некуда! Но в остальном придраться было не к чему, а победителей не судят, но и судить-то не за что! И нате, пожалуйста – этот капризный субъект с узкой специализацией в поросячьих и жабьих буркалах, снова чем-то недоволен. Добивается верховодства, желая подмять коллектив под себя – не сам, так через награбленные связи, через взаимные переглядывания с пациентами, среди которых, конечно, ему могли попадаться люди не маленькие…
Однако на сей момент неприятный Гастрычу Извлекунов был прав.
