и положительными законами.
По существу, труд И. Тимофеева является вершиной теории сословной монархии, ограниченной правом и представительным учреждением. Тот факт, что Тимофеев занимал достаточно высокий пост, говорит о том, что поднятые им проблемы, по всей вероятности, широко обсуждались в высших слоях русского общества.
Налицо общность взглядов русских и западноевропейских реформаторов начала XVII в.; однако нельзя не обратить внимание на самобытность отечественных мыслителей, тесную связь их идей с конкретной исторической и политической ситуацией в России. Дело в том, что носители верховной власти в России не любили спрашивать себя, на что они имеют право и на что не имеют. Они считали себя призванными действовать там, где переставали действовать другие, делать то, чего не могли сделать подчиненные им орудия управления. Но эти «орудия» руководствовались в своей деятельности заведенным порядком, должны были делать только то, на что указывали им прямой закон или признанный обычай. Где кончались этот закон и этот обычай, там начиналась деятельность высшего правительства. Этим общим правилом древнерусского управления определялась и сфера деятельности Боярской думы. Она указывала исполнительным органам, как надобно делать то, чего они не могли сделать без указаний сверху, т. е. на что не давали им указаний действующий закон и признанный обычай.[379]
Говоря о роли Боярской думы в Российском государстве, следует сказать, что она постепенно стала высшим государственным учреждением России, «маховым колесом, приводившим в движение весь правительственный механизм»: она законодательствовала,[380] регулировала все отношения, давая ответы на вопросы, обращенные к правительству.[381] Ей же принадлежала и высшая исполнительная и судебная власть.[382] Кроме того, Боярская дума руководила деятельностью областной администрации и контролировала эту деятельность.[383] Таким образом, Боярская дума участвовала в обсуждении и разрешении всех вопросов государственного управления и была высшим законодательным органом. В то же время, как видно из состава думских комиссий и содержания рассматривавшихся дел, даже в XVI в. четкого разделения функций думных людей, даже думных дьяков, в то время не было.[384]
В. О. Ключевский указывает на своеобразие законодательной функции Думы. Действительно, ее судебные и административные решения были актами по тем делам, разрешить которые не могли другие органы «по недостатку полномочий, по отсутствию или несовершенству закона, по неумению или нежеланию применить его. В таких случаях Дума проверяла и исправляла действия подчиненных властей, пополняла или поясняла закон, заменяла или отменяла его и давала новый закон – словом, указывала и приказывала, регулировала отношения, разрешала всякое новое дело, чтобы показать, как надобно впредь решать подобные дела: ее судебный или административный приговор становился прецедентом, получал силу закона».
См.:
См.:
См.:
См.:
См.:
См.:
