пробежала быстрая тень, он поморщился, словно от зубной боли, а потом опять заулыбался.
– Петром Петровичем зови. Я – Калашников. Младший. Слыхал?..
Рудольф кивнул: кто же не слыхал про младшего Калашникова, самого крупного винозаводчика Пскова и хозяина Корытово!
– Хочешь пойти ко мне шоффером? – Калашников продолжал улыбаться, но голос его чуть заметно дрогнул, и он снова затянулся сигарой. – На автомобиль… На мой автомобиль.
– Я не умею… – Рудольф аж задохнулся, вспомнив, как всего несколько дней назад во все глаза смотрел на машины Первого Всероссийского автопробега, пролетавшие мимо него по трассе, на запыленных, но тем не менее важных шофферов и их механиков, вспомнив и свои пылкие мечты когда-нибудь сесть за руль автомобиля. Он прокашлялся. – Не умею водить…
– Научишься, – Калашников снова затянулся сигарой, оценивающе глядя на Рудольфа. – Как лодкой управлять, так ты герой? Ну вот и здесь справишься. Согласен?
– Да. – Рудольфу казалось, будто бы какая-то теплая струя надувает его изнутри, а потом возносит вверх, к розовеющим облакам. Как воздушный шар. Он кивнул: – Согласен…
– Значит, после того как заберешь расчет, – тут Калашников кивнул на Фрорина, – придешь ко мне. Тебя там встретят, у конторы. Ну, пошли, Эмилий. По последней, и в кровать?
– Пойдемте, Петр Петрович. – Фрорин подобострастно пропустил Калашникова к лестнице, но тот снова с хитрой улыбкой взял немца за локоть.
– Э, нет, Эмилий Иванович, – сказал он, хитро подмигнув Рудольфу. – Пошли вместе, эвон как тебя качает.
Они поднялись на несколько ступенек, а потом Калашников отпустил Фрорина, остановился, обернулся, смерил взглядом Рудольфа, оставшегося внизу, и без улыбки сказал:
– Одно условие, молодой человек. На супругу мою взгляда не подымать. А то вон ты какой шустрый.
Рудольф, глядя на Калашникова во все глаза, сглотнул и молча кивнул. В этот момент все юбки мира не могли встать между ним и автомобилем… Господа давно уже ушли, а Рудольф все сидел на причале, свесив ноги в воду и глядя на встающее из-за противоположного берега солнце. Вода тихонько журчала, в кустах вдоль реки щебетали птицы, а он глядел не отрываясь, как течение слегка шевелит прибрежные водоросли.
Весь сегодняшний день проходил перед внутренним взором живыми картинами: подготовка к празднику Лиго, папино пиво, мамин сыр, девушки в венках и расшитых платьях, Ирма, которую привела любимая и неугомонная сестренка Нелли. Ваня, очень серьезный и значительный, никого не подпускавший к костру и отдававший Рудольфу указания, как в детстве. Песни и танцы теплой летней ночью. А потом они пошли в лес, искать цветущий папоротник, а потом, когда он хотел поцеловать Ирму, та шепнула ему, что согласна, но только после катания на лодке. До озера, и никак иначе.
Страх, и вожделение, и волшебство этой ночи – все смешалось,
