Рудольф. Впрочем, на скорости машины это пока особо не сказалось. Дотянем. На крыльях были видны дыры от пуль и осколков – и это нестрашно. Главное, целы все растяжки, и двигатель не задет, и бак… Тут Рудольф внутренне похолодел, снова отстегнулся и слегка высунулся из кабины. Так и есть: за аэропланом рассеивался по воздуху бледный шлейф, блестевший в лучах солнца.
У их «Депердюссена» два бака – основной, расположенный под двигателем, и дополнительный, между сиденьями наблюдателя и пилота. Сиденья снизу защищены броней, чтобы хорошим парням не отстрелили самое ценное, как любил шутить Конон. Сиденья – да, защищены, а вот бак – нет. Если бы пробили основной бак, скорее всего, начался бы пожар, и они уже погибли бы: «Депердюссен» в полете горит лучше, чем спичка. Им же пробили дополнительный. Судя по шлейфу, скоро он будет пуст… Рудольф повернулся, показал Иллариону вниз, себе под ноги. Тот ухмыльнулся и махнул рукой: ерунда мол, дотянем. Но довернул чуть левее.
Перелетев Даугаву, они стали медленно набирать высоту. Рудольф внутренне кивнул: нагружать уже поврежденный пропеллер не стоит, вибрация и так постепенно разбалтывает мотор. А их восьмидесятисильный «Гном» видал уже многие виды, и теперь может сдать в любое мгновение. С другой стороны, если мотор встанет, то чем выше они окажутся к тому моменту, тем дальше смогут улететь. На родной земле посадка на неподготовленную площадку так же опасна, как и на занятой врагом. А нужное поле или полянка могут подвернуться не сразу.
Они уже наблюдали Ригу слева и впереди по курсу, когда мотор несколько раз чихнул и затих. Теперь был слышен только шум ветра… Илларион слегка опустил нос машины, чтобы не падала скорость, и летел строго по прямой. Земля медленно приближалась, приближались и желанные башни около Кузнецовского фарфорового завода, где было поле аэродрома. Но медленней обычного: встречный ветер уменьшал путевую скорость машины. А высота все падала. Рудольф, как зачарованный, смотрел, как постепенно вырастают в размерах купы деревьев, там и сям разбросанные домики, поля… Не мог оторваться.
Судя по всему, до аэродрома они не дотянут. Вероятно, Илларион хочет посадить машину на какое-нибудь поле вблизи железной дороги? Так или иначе сейчас он полностью зависел от Кротюка, которому всецело доверял. Илларион хороший летчик – хладнокровный и изобретательный. Земля приближалась неумолимо, но вдруг их словно подхватили невидимые сильные руки. Ветер свистел все так же, и так же слегка вниз был направлен нос машины, но высота теперь не уменьшалась. После вчерашних дождей влажный воздух поднимается вверх, догадался Рудольф. И восходящий поток от подсыхающей земли дарит им такие нужные метры высоты – десятки метров. Вот на что рассчитывал Кротюк…
Они уже видели аэродром, и, похоже, теперь им высоты хватало. Все ближе и ближе, и наконец колеса машины повисли в полуметре над травой в самом начале летного
