тропинки залила,
И всюду чернота блестела,
Напоминая зеркала.
Не отступала эта полисть,
До взгорка с колокольней вплоть
Нас неотвязная, как совесть,
В деревню провожала водь.
Высоцкий
Вот – Высоцкий, давно его нету,
А повсюду ещё разлита
Одолевшая всё-таки Лету
Правдолюбья его хрипота.
Эта совесть в обнимку с гитарой
На эстраду взбежала из книг
Русской прозы бессмертной и старой,
И в пылу перешедшей на крик.
Но окрепла с годами догадка,
Что во времени полупустом
Это было явленье упадка,
Рокового недуга симптом.
В этой песне, с отчаяньем спетой,
Всё гудит, не кончается он,
А успенье империи этой
Начиналось с его похорон.
Алла Баянова
Эти песни чем горше, тем слаще,
Вот и молодость даже привлёк
Заграничный прононс дребезжащий
И цыганщины лёгкий жарок.
Бодро ходит усталое тело,
Ты любима сейчас и мила,
А ещё ведь и с Лещенко пела
И с боярами цуйку пила.
Ах, вернулась сюда запоздало,
И не сдержишь дрожанья руки!
Вот родные края не узнала,
И чужие уже далеки.
Подбежавшей девчонке с букетом,
Разглядевшей морщины и швы
Под сплошным и безжалостным светом,
Улыбнувшись, шепнула: «Увы!».
Весёлое кладбище
Всё время пополняется доныне
И сделалось сокровищем села
То кладбище в румынской Буковине,
Где даже эта бездна весела.
Обычные, столь будничные лица
С надгробий разрисованных глядят.
Как все они решились согласиться
На юмор эпитафий? Все подряд!
С улыбкой в этом бродишь ералаше,
И нет благоговейной тишины,
И, может быть, все прегрешенья наши
Всевышнему смешны.
Полесье
Тусклый, резкий голос выпи
Над просторами болот
Крепнет в хлюпающем хрипе…
Значит, кто-нибудь идёт.
Да, по кочкам с верным щупом…
И на картах нет пути,
Так скажи стратегам глупым:
«Тут и пешим не пройти!»
Край лягушачий и жабий
Перед полчищами лёг,
С этим чавканием хлябей
Неразлучный говорок.
И возлюблены трясины,
Эти дебри, озерца,
И горяч
