работе штаба, объявили, что запись переносится в Лазаретный Городок на северной окраине, за Сенным базаром.
Запись вёл полковник Назимов16.
– Фамилия?
– Теплов.
– Имя, Отчество?
– Пётр Александрович.
– Вероисповедание?
– Православный.
– Год рождения?
– Одна тысяча девятисотый.
– Полных лет?
– Семнадцать.
– Образование?
– Гимназия. Седьмой класс.
…
– Разрешение от родителей?
– Пожалуйста.
Петя протянул сложенный вчетверо листок.
На нём неровным почерком стояла мамина резолюция: «Дозволяю моему сыну…»
– А отец?
– Отец, подхорунжий 24-го Донского полка, погиб в одна тысяча девятьсот пятом году за Веру, Царя, и Отечество! – выпалил Петя.
– Вот как. Ну что же, Пётр Теплов, служи. Будь достойным отца и защищай Россию, как он защищал.
Полковник крепко пожал Пете руку. В этом простом жесте было для Петра нечто священное, как будто совершилась инициация в тайный орден, посвящение в рыцари, принятие в круг избранных. Ощущение было такое же сильное, как от святого причастия. Петя, едва сдерживая волнение, отошёл.
В последующие дни было немало историй, в том числе и комичных. Однажды пришёл в казарму мальчишка пятнадцати лет, Миша. Петя его знал, он учился с ним в гимназии, в пятом классе, и жил на той же улице, Пушкинской. Петя отозвал его в сторону.
– Миша, как тебя приняли? Тебе же нет шестнадцати?
– А я сказал, что есть.
– А мама, отец?
– Я написал записку и подпись подделал. Только не выдавай меня, ладно?
На следующий день пришли родители искать Мишу. С ними пришёл генерал, Антон Иванович Деникин. Миша спрятался под кровать. Увы, его нашли и, всего в слезах, повели домой. Пете стало жалко Мишу, но и смешно от всего этого. Антон Иванович казался добрым дедушкой, когда за руку вёл Мишу и приговаривал:
– Не расстраивайтесь, молодой человек, порядок такой. Через пару годиков приходите, если мама с папой не против.
Студенческий батальон, в котором теперь служил Петя, в боях на фронте пока не участвовал. Часами они занимались на плацу и на стрельбище, или несли караульную службу. В Ростове было неспокойно. Красногвардейцы просто отступили в рабочие кварталы, добровольцы и казаки контролировали только вокзал и центр. За Темерник лишний раз не совались. Вечерами там раздавалась порою стрельба. В Нахичевани было спокойнее. В Александровской и Гниловской17 станицах казаки-старики прочно держались Каледина.
Бои шли где-то далеко на севере и на западе. Ходили слухи о героическом отряде Чернецова, где была одна молодёжь, и они творили чудеса, обращая
Назимов Владимир Фёдорович – русский офицер, в 1917м – помощник командира сформированного в Ростове-на-Дону Студенческого батальона. Командиром батальона был генерал А.А. Боровский.
Станицы Александровская и Гниловская – казачьи поселения, ныне посёлки в черте г. Ростова-На-Дону.
