гибель или увечье. Дерзкими были атаки героя. Не шли они кружными путями, трусливо избегая прямых, разящих ударов. Если враг его был нетерпелив и горяч, идя на Тутанакеи всей грудью, юноша бросался вперед, встречая нацеленное на него копье своим смертоносным оружием. В этом броске в один миг высвобождалось столько несокрушимой мощи, что юноша повергал противника наземь, отрубая ему конечности, голову, разверзая брюшину. Если противник, напротив, был осторожен, атакуя внезапными выпадами, после которых тотчас возвращался обратно, не давая возможности для ответной атаки, Тутанакеи действовал молниеносно. Выгадав момент, он опережал движение врага своей неожиданной вылазкой, окропляя топор свежей кровью прежде, чем это успевал сделать недруг, и рука его не знала промашки.
Много людей Кахукуры отправил к праотцам юноша, а на теле его не было ни единой царапины, словно соткан был он из воздуха, словно воплотилась в нем сама Смерть, явившаяся на землю собрать урожай. Многие были убиты, многие – ранены и покалечены, но место выбывших занимали новые воины и, казалось, что им нет числа.
Постепенно отряд Мокоии отступил вглубь деревни. Обескровленные солдаты Туры не могли сдержать натиска превосходящего в живой силе врага, и даже Тутанакеи был не в состоянии переломить ход сражения. Между домами же, в тесных, заросших кустарником улочках, отряд Туры получил значительное преимущество. Здесь численный перевес не имел большого значения. Ограниченный в пространстве бой принял равный характер. Нелегок был этот бой для воинов Мокоии. Под плач детей и визг жен проходил он, в огне и дыме пылающих хижин, на оскверненной врагом родимой земле. Обливалось сердце слезами, глядя на то, как противник вторгался в село, уничтожая все, к чему прикасалась рука. Нелегко было смотреть на все это, но иначе было нельзя. Свой тайный план имел Тура: заманить солдат Кахукуры в деревню и напасть на них со спины отрядом Макао. Знал он, лишь так можно выиграть войну, знал он, что жертв избежать невозможно, знал он и то, что, препоручив своих близких под защиту соседних племен, можно было предать их еще большей опасности, но знание это не несло утешения. Как морская вода было знание Туры, сколько не выпей ее – оно не избавит от жажды, и потому приходилось стойко терпеть свою боль, наблюдая своевластие противника.
Но вот наконец с грозными криками и улюлюканьем появился из леса отряд Макао. Свежие, еще не участвовавшие в сражении воины тотчас потеснили врага, прорубая кровавые бреши в его плотном порядке. И враг дрогнул под этим нажимом. Зажатый с двух сторон солдатами Туры, он едва отбивался от сыпавшихся ото всюду ударов. Каждый шорох, каждая промелькнувшая тень заставляла его оборачиваться, лишая драгоценного времени для атаки, изматывая, заражая тлетворною паникой.
Ряды сражающихся перемешались. Бой разбился на группы, в которых малочисленные воины Кахукуры, встав спиной друг к другу, оборонялись от наседавших
