после коих боязно возвращаться в явь. Однако Скрыбочкин воспринимал ночные недоумения как случайные недостатки и быстро забывал их. Приятное ему снилось гораздо чаще, нежели всё остальное. Оттого – была б его воля – он вообще спал бы круглосуточно, пробуждаясь лишь на краткий срок ради естественных неотложностей, а также, чтобы выпить, закусить и получить совокупность с какой-нибудь женщиной. К сожалению, существование в подобном режиме не представлялось возможным – ни раньше, ни теперь, когда побои становились всё явственнее, угрожая ему нешуточными повреждениями. Ничего удивительного, что Скрыбочкин наконец не выдержал. И, вернувшись в реальный мир, открыл глаза.
– Што надобно от меня? – натужно просипел он, сфокусировавшись на маячившей перед ним грушеобразной фигуре фон Труппа. – Чего требуешь, изуверское отродье?
– Согласия сотрудничать с нами! – готовно рявкнул майор.
– Тьху! И за эту ерунду челувека последнего здоровья лишают! – расстроился Скрыбочкин. – Сразу видно, што немчура, умом недостатошная… Какой оклад мне за работу положите?
– Гм, – фон Трупп поскрёб лоб жёлтыми от никотина пальцами. – Можете не сомневаться: оплачиваться ваши услуги будут весьма щедро.
– Ха-ха! – с энтузиазмом жадного до смерти берсерка оскалился Скрыбочкин. – Што ж вы, фрицы, сквалыжничать планируете? Или за салагу меня держите? Явреи, и те не поскупились, сколько попросил! А вы даже сумму обозначить стесняетесь, да? Отакая, значит, срамотная сумма предполагается за моё согласие? Не-е-ет, тогда у нас никакого разговора не получится, тогда я с вами соглашаться не согласный!
– Евреи? Майн гот! Вы – двойной агент? – майор достал из лежавшего у его ног портфеля отпечатанный бланк и быстро вписал в него цифру с четырьмя нулями. – Это меняет дело. Вот контракт, ознакомьтесь.
– Ага… – Скрыбочкин напряг зрение и удовлетворился проставленной в контракте суммой. – Руки-то мне развяжите, штоб я оказался способный с вами документ оформблять… А как подписуваться-то?
– Не прикидывайтесь идиотом. Пишите: «Гнида»…
***
Время перевалило за полночь, когда в ресторане «Соль Нашсенте» Скрыбочкин вынул лицо из блюда с запечённым козлёнком «кабриту». И вспомнил, что познакомился здесь с местным гражданином, весёлым доном с трудновыговариваемой фамилией Бульбеуш. Тот оказался лёгок на помине и тоже поднял голову между разбросанных в недавней драке стульев:
– Вот ты со мной пьёшь, а не знаешь, что жить кому-то из нас, может, часа полтора осталось.
– Увсе под одним хосподом ходим, – Скрыбочкин сдёрнул пробку с бутылки. – Чем жить и круглый век плакать, лучше песню спеть да помереть. Не тушуйся, дон Бульбеуш: жисть не радость, но и в смерти нет находки.
– Да какой я тебе дон! Подполковник я, Тверёзый моя фамилия. А на выходе
