деньги не интересуют. Голая макулатура. Доллары ещё бы согласился взять. Или хфунты со стерлингами.
– Не получится, – пуще прежнего потемнел лицом Тверёзый, – валюту Бык не выпишет, хоть об стену головой расшибись. Может… если М-13 только добыть.
– Ладно, – Скрыбочкин деловито сделал пометку на скатерти, – поузнаю авансом про М-13, дон подполковник, раз ты земляк мой оказался. Однако начальству передай: пусть назначат мне оклад – пять… нет, десять тысяч долларов в месяц. Ладно, давай зови своего Шовкопряда, пускай теперь до нас присоединяется.
– В самом деле?
– В самом деле. Мы ить не шутки тут с тобой шуткуем. Ты ж меня сейчас завербовал – так?
– Ну… завербовал, вродеб-то.
– Значит, дело сделано, и Шовкопряду твоему не за што нас пускать в расход. Чего ж ему тогда на улице сухомяткой мучиться? Пускай розполагается к столу, нальём ему штрафную от души.
Далее события неслись галопом. Самым трезвым долго оставался присоединившийся к застолью Шовкопряд. Но и он в конце концов ощутил беспокойное помутнение мыслей – и, продолжая выкрикивать горячие португальские тосты, направился в сортир, чтобы освежить лицо холодной водой. Двигался он, приплясывая под звуки фолии4, разливавшейся по ресторанному залу, а его голова и руки непрестанно мотылялись в приблизительном ритме народного танца. Как назло, ноги подвели Шовкопряда в неподходящий момент, и подполковник в своих нищенских лохмотьях рухнул на случайный столик. Оскорблённые посетители, чьё пиршество он так внезапно разметал по полу и по стенам заведения, набросились на него с кулаками… И тут Скрыбочкин углядел в толпе майора фон Труппа и его подручного костолома Ганса.
– А ну-ка, дай свой пистолет, – с глазами, загоревшимися решительным блеском, шепнул он придремавшему над стаканом Тверёзому. – Счас я этим германцам кривоголовым с двух выстрелов рога переломаю.
– Немцы? – мобилизовался ото сна Бульбеуш-Тверёзый. – Где?
– Вот они, – Скрыбочкин ринулся вперёд, повысив голос в пылу мстительного азарта. – Представь, земеля: увсю дорогу ферфлюхтеры следили за нами! Мягкой совести люди! Думают, што я им сегодняшнее гестапо забуду беспоследственно!
– В атаку! – с быстрым воодушевлением взлаял подполковник Тверёзый. – Бей фрицев! Ур-р-ра-а-а-а-а-а-а!
Ударом ноги он заехал по морде пробегавшему мимо официанту, а стулом сшиб на пол танцевавшую поблизости влюблённую парочку. В ресторане образовалась невменяемая свалка. Ошеломлённые бессмысленностью нападения, германские агенты непродолжительное время пытались отстреливаться, но потом передумали и предпочли ретироваться.
…Скрыбочкин, Тверёзый и Шовкопряд долго рыскали по улицам португальской столицы, разыскивая врагов, поднимая ветер и гоня его впереди себя, словно воскресшие боги древних народов, способные портить погоду ради своих сиюмоментных настроений. Ничего хорошего они не ждали,
Фолия (буквально – безумие) – португальский народный танец и танцевальная песня. В средние века фолию считали «потешным» карнавальным танцем, его исполняли мужчины, наряженные женщинами; они вели себя настолько шумно и вызывающе, что казались сумасшедшими (этим и обусловлено название танца).
