что ж. Так, значит так. Возьми. Сперва выпьем.
– Выпьем, – согласился слепец, принимая чашу.
– А затем ты расскажешь.
Они отпили мёда, Сурьян сделал громадный глоток, и по звуку дна об стол, Жегор догадался, что тот осушил всю чашу разом. Нужно было подлить ещё. Такому коню и река мелка.
– Ты знаешь, зачем я призвал тебя из твоей чащи. Жизнь князя людям, что восток мореходу. А если небо в тучах, как увидишь солнце?
– Владыка Ильмаринен зол!
– Слышал, что ты могучий ведун. Что многие годы живёшь в лесу, беседы с мёртвыми ведёшь. А тем всё ведомо. Говорят, будто есть у тебя вторые глаза и уши, которые обращены в иной мир. Так ли это?
– Положим.
– И что ты можешь знать про человека всё. Откуда он, от каких богов нить его рода, что предписано.
– Положим.
– Так вот. Любые тебе камни достану, что эти русальи глаза. Хочешь – любой меч. Хочешь – слуг. Зачем тебе одному жить в лесу? Хочешь – женщину?
– Положим.
Рюрик стукнул дном кружки об стол.
– Ну так будет тебе! Только скажи сперва, откуда родом тот ребёнок, которого взяли викинги на свои драккары, которого воспитывал хёдвинг Ингвар и учил слагать висы Вольфгард-скальд. Скажи. Откуда тот, кто помнит белые льды и скалы над чёрной водой? Первое, что помнит. Скажи, откуда я?
Дубовая скамья заскрипела. Гора подвинулась. Сурьян медленно встал. В зале стало заметно темнее.
Жегор спрятался за печь. Но Рюрик даже не шевельнулся, а только следил за Сурьяном блестящими глазами.
– Вижу, – Сурьян вытянул ладонь в пустоту, бельма его бегали, как искры горящей соломы. – Тогда уже солнце не согреет.
Всё затихло, только щёлкнул в очаге уголёк. Затем с улицы раздался далёкий звук, точно шёпот. Рюрик мог бы его и не заметить, но дружина, что меняла караул принялась творить защитные знаки. Они доставали из-за ворота обереги-молоточки и касались ими лба. То гром прокатился далеко над горизонтом. Гром в конце зимы.
– Будет три года зима, – Сурьян переходил с шёпота на рык. – Ветра и волки, и ледяные плечи выше скал, и будут бродить по земле великаны… Солнце, луна, звёзды! Каплями упадут. Языки крови слижут их. И будут лакать моря из черепов, как из чаш! И тогда придут языки к дереву. Смотри!
Сурьян шагнул вперёд, повалив скамью, но даже не заметил этого. Он начал рвано и глубоко дышать. Рюрик сидел недвижно. Снова заурчал гром.
– Дерево звенит. Листья железа, они… замёрзли, сок стал лезвием, льдом в утробе! Ствол в рудой росе. Она питает красную землю. Теперь там дыры. Смотри, сын Игга! Видишь, как оттуда выходит ладья? Как вьются кудри дыма. И на ней плывёт… огонь.
– Муспелль, – хрипло выдохнул Рюрик.
– Люди в коронах огня. Они выше деревьев. Рушится мост. И зима дольше жизни! Дерево рвётся, как пух.
– Не может быть! – Рюрик вскочил и встал за его спиной. – Ты говоришь словами Вёльвы! У викингов
