папаша плавал в поиске себя, пока не загремел туда, куда ему была дорога с самой юности! И ты, как он, всё читаешь книжечки свои ненормальные! Давай, отшвыривай хорошие варианты! Потом кинет тебя кто-то из тех, о ком ты всё мечтаешь, – будешь сопли на кулак наматывать и побежишь к Диме! Вот бы мне кто сказал всё это, когда я была такой как ты!
То есть никогда.
– Отличный он, – подвела мать итог беспощадной тирады. – Я бы даже согласилась на то, чтобы он был моим сыном.
Вместо дочери.
– Я тебя поняла, – устало отозвалась Вера. – Хватит. Я сама разберусь.
С чего ты снова взялась ей что-то объяснять?
Материнское сознание всегда было наглухо закрыто для её мыслей и чувств.
– Хамка, – радостно припечатала Светлана Константиновна. – Вечно злая как собака.
– Клади трубку, милая, – прошептала Верность Себе – яркая особа, что на полях внутренних сражений защищала подлинные интересы хозяйской души. – Ты не хамила. Ты не злая. Не верь ей. Ничего больше не говори. Она сейчас не услышит тебя.
Протянув руку, Верность Себе нежно погладила Хозяйку по щеке, и стало немного теплее.
* * *
Хартия снова не выстрелила, а тетива больше не натягивалась.
Несмелое солнце продержалось в небе всего пару часов и споро ретировалось, разбрызгав несколько прощальных лучей по фасаду унылого здания напротив. В груди горело желание мчаться прочь из серого района в живописный центр города, что в любое время суток и любой сезон был будто освещён сотней золотых лучей.
Остановившись возле умывальников, Вера придирчиво оглядела их, выбирая наименее истерзанный грязными каплями. Мысли вязли в глубине мозга и прятались подальше от широких ладоней в порезах.
Подальше от греха.
Злобно ткнув мыльницу в угол третьего умывальника, девушка уставилась в круглое зеркало, с досадой разглядывая вновь растрепавшиеся волосы.
Что же у него с руками? В следующий раз внимательнее надо посмотреть.
– Не будет следующего раза! – рявкнула Верность Другим – серьёзная особа, что представляла во внутренних прениях интересы материнские и шавельские.
Не будет следующего раза.
Рыжая вчера ясно сказала, что его аристократическая нога в первый и последний раз ступила на их грешную землю.
Думай лучше о том, как ослабить шавельскую удавку.
Спустя несколько минут Вера уже была закутана в уютный одеяльный кокон, но чувства под рёбрами всё продолжали свой митинг.
Хедлайнером сегодня была злость на себя.
Прокрутившись почти час, она наконец провалилась в нелепый сон.
Святослав Елисеенко в красно-чёрной клетчатой рубашке и с плотным мыльным пузырём вокруг головы гонял по центру города квохчущую тушёную курицу.
* * *
Новый день принёс с собой новые потоки свежего воздуха внутри
