этими чужими глазами увидеть, как у «Короля» и «Звезды» что-то сломалось или сошло с петель.
– А как лучше? – спросила она, ласково поглаживая его щёку. – Свят?
– Лучше полностью, – поджав губы, отозвался он. – Святослав.
* * *
Ничерта. Ничерта ты обо мне не помнишь. Ничерта ты обо мне не знаешь.
Он поднялся со стула, и девушка томно прижалась к нему всем телом, пустив в ход свои основные козыри. Он миролюбиво провёл ладонью от её плеча вниз по спине, перетекающей в изящную поясницу и прелестно оформленные ягодицы.
Эту долбаную безупречность спину не заставишь вырядиться в просторную рубашку.
Когда клетчатая лучница смотрела себе за спину, у неё на шее тонкой струной дрожало тугое сухожилие. Оно крепилось к острой ключице…
…как тетива её невидимого лука крепилась к его гладкому концу.
Подняв лицо Марины за подбородок, он обхватил губами её рот и замер, прислушиваясь к ощущениям. В груди зашевелилось нечто, уверенно похожее на усталость.
Девушка послушно обвила руками его шею и запрокинула голову, настойчиво лаская языком его нижнюю губу.
Он мягко отстранился и провёл пальцем по её пухлым губам.
– Нет. Устал. Кожа плавится. Поеду один.
А завтра ты в двести первый раз спросишь, кто такой высокий сенсорик.
Не впервые слыша подобные слова, она разочарованно кивнула, но промолчала.
Прекрасно, сегодня можно хотя бы не оправдываться.
Ещё раз быстро прижав губы к её губам, он отбросил со лба волосы и шагнул за дверь.
Под солнечным сплетением горело желание рвануть по коридору бегом. Ещё три часа назад он шагал к умывальникам, с теплотой в груди рассматривая облупившуюся краску на стенах. Тогда его даже не особенно беспокоил мокрый носок и мерзкая лужа в туфле. А сейчас и высушенный носок не спасал от новой сырости в душе.
Нужен воздух.
Ну ты, Марина, смешная, ей-богу. «Запомнил номерок?»
Я кинестетик, Марина, но я, Марина, не имбецил.
Выскочив на улицу, он втянул голову в плечи и потрусил к машине, выбирая сухие места.
Наконец юркнув на сиденье, он ударил по рулю, по-пенсионерски протяжно охнул и вытащил из кармана телефон. Несколько отточенных движений – и стучащий в ушах набор цифр вбит в телефонную книгу. «Имя контакта».
Вскинув голову, Свят рассеянно уставился в зеркало заднего вида. Глаза цвета тёмного пива были уставшими и пустыми.
Записывать как есть нельзя.
Долго думать сил не было – и пришлось довольствоваться первой основной ассоциацией.
Пробежав пальцами по клавишам, он вписал в поле пять английских букв. «Goldy»2.
Сохранив контакт, Свят несколько секунд бездумно полистал телефонную книгу, где Викторы Петровичи и Иваны Кузьмичи прятали под собой барменш и первокурсниц.
Пора было
Золотистый (англ.)
