юность скорбной улыбкой.
Лавр изменился, как только произнёс первую строчку лермонтовской поэмы «Демон». Это его родственная душа, которой было суждено навеки остаться юной. А Лавру ещё только двадцать один год, и он верит, что не повторит судьбу кумира. Ему страшно и горько думать о смерти. Зрители с настороженным восхищением наблюдали за тем, как преображалось лицо печального чтеца.
Когда он верил и любил,
Счастливый первенец творенья!
Не знал ни злобы, ни сомненья,
И не грозил уму его
Веков бесплодных ряд унылый 4 .
Алиса в каждом герое Лермонтова находила черты самого автора, и от этого невольного узнавания становилось ещё страшнее. Мурашки липкими гусеницами проскочили по её телу. Саша Ветрова наблюдала за Лавром, приоткрыв красивый большой рот, и в конце концов сказала новой подруге, что никогда прежде не слышала такого душераздирающего чтения.
– Извини, я немного картавлю, когда меня переполняют эмоции, – поделилась Саша и густо покраснела. Алиса ничего не ответила, но вдруг подумала, что они вдвоём прекрасно справляются с ролью, которую навязал им Бахрам Оглы. (Кажется, она наконец-то запомнила его отчество, но теперь никак не могла вспомнить имя). Алиса зааплодировала, когда Лавр замолчал и поклонился.
И всё-таки тяжело приходится не только мужчинам: есть женщины, имена которых остаются в истории, и никто не посмеет взять ластик и стереть священные буквы. Юдифь – возможное имя той, что превратилась в соляной столп. Известна как жена Лота, не сумевшая выбраться из Содома. Говорят, это её наказание, которое она заслужила… Казалось бы, что может быть проще – уйти и ни разу не оглянуться? Справился? Пожалуйста, забирай своё спасение и делай с ним всё что вздумается. Но дело совсем не в этом: жена Лота скорбела, потому что там, на Родине, остались её драгоценные воспоминания. Может быть, дарованная ангелами милость и есть настоящее проклятие для преданных душ?
Но громко жене говорила тревога:
Не поздно, ты можешь ещё посмотреть
На красные башни родного Содома,
На площадь, где пела, на двор, где пряла,
На окна пустые высокого дома,
Где милому мужу детей родила 5 .
По щеке пробежала прозрачная дорожка из слёз, и Тина остановилась, склонила голову, прижав микрофон к губам. Тяжёлый вздох вырвался на свободу, как закованный в кандалы каторжник; надменная девушка с идеальной осанкой теперь беззвучно плакала, обнимая сгорбленные плечи. Лавр вскочил с места, подчиняясь первому порыву – броситься к сопернице, обнять и успокоить, но она снова выпрямилась и окончательно овладела собой, только глаза продолжали поблёскивать.
– Восхитительно, – выпалил несчастный поэт; его смелую реплику заглушил гул аплодисментов.
М.Ю. Лермонтов. Демон.
А.А. Ахматова. Лотова жена.
