грусть…
Порядочный человек в таком случае не преминет зайти в бар, чтобы разбавить густоту происходящего рюмкой-другой горячительного. Пожалуй, еще лет пять назад я так бы и сделал, но сегодня я пошел в храм, к своему другу и однокашнику – священнику отцу Владимиру. Он отличался от других священников тем, что умел абсолютно раствориться в своей пастве, быть одним из, а не одним над. Вот только маску даже на службе он не снимал, как рекомендовалось.
Еще бы, когда-то он еле выкарабкался из астмы, что и привело его в храм, а не на серенькую должность в миру, и теперь Бога лишний раз и неоправданным риском не искушал, хотя к смерти относился привычно и философски, как все настоящие христиане. Некоторым ушедшим он даже завидовал, потому как был уверен, что они успешно и точно совершили переход к Богу. Мы дружили. Он приходил за советом ко мне, а я к нему. Я считал, что Бог действует через него, а он – что и я не лишен такой связи, но по своему роду деятельности. Впрочем, как мы порой шутили, отец Владимир работал на Главпочтамте, а я был радиолюбителем. Но он был нужнее и Богу, и людям, потому как бабули, которые с трудом выводили каракули имен на поминальных записках, шли на Главпочтамт – в храм. И правильно делали…
Увидев меня еще с амвона во время службы, он улыбнулся одними глазами над маской и даже озорно подмигнул, а после службы вышел ко мне не только возвышенный, но и немного веселый.
– Причастников нынче мало, в Чаше много остается, – пояснил он после литургии.
– Ты не боишься? – напомнил я о пандемии.
– Боюсь, но что делать? Врачи тоже боятся, но делают свою работу. Они лечат тела, мы – души. Страшнее было, когда вообще храм на замке был. Вот уж картина конца света! Непривычно, конечно, видеть прихожан в масках, но ты же знаешь, сколько нашего брата уже полегло.
– Да, как на войне, – согласился я.
Выслушав мою историю, отец Владимир продолжал улыбаться:
– И чего ты пришел? Ты еще сомневаешься, что тебе делать?
– Не знаю, – честно ответил я.
А он спросил о том, что было важнее:
– А девочка-то крещёная?
– Не знаю, – опять ответил я, – но я же сказал, где мы ее встретили. Плюс история верующей бабушки…
– Да-да… – задумался отец Владимир.
– Что – да-да? – занервничал я.
– Венчаться тебе надо…
Я даже забыл на пару минут, как дышать.
– Да вы что, с ума все сошли? Один в загс отправляет, другой – сразу венчаться.
– Тихо-тихо, – стал успокаивать меня священник, положил мне руку на плечо. – Я же заметил, что ты светишься. Я тебя сто лет таким не видел. Ты раньше в храм приходил, и у тебя на лице было написано: мне еще не пора, мне всё тут надоело.
– Да! И скоро всему этому кирдык! – сказал я батюшке.
– Ты с этим можешь что-то поделать?
– Нет…
– А с судьбой девочки и с тем, что ты в кои-то веки влюбился, – можешь.
