сказала нашей пожилой соседке, что ей не надо ненавидеть жену своего сына…
Я только присвистнул. Аглая покачала головой: вот – я тут такие дела разгребаю.
– А с чего ты взяла, что эта женщина не любит свою невестку?
– Да это видно сразу! Она же ревнует сына! А надо было радоваться, что у нее теперь есть не только сын, но и дочь…
– И что дальше? – вникал я в собственное недоумение.
– Она сказала мне, что я маленькая дрянная девчонка, а мама сказала ей, что она большая старая дура, а она сказала маме, что та меня нагуляла, а мама сказала ей, что не ее собачье дело, а она сказала маме, что этому надо было меня научить…
– Стоп-стоп-стоп! – взмолился я. – Но откуда тебе что-то известно о жизни этой соседки?!
– Не знаю, но точно знаю, – простодушно ответила Настя и отложила фломастер. Потом встала и подошла к Аглае, приобняла ее: – Мама, прости, я постараюсь больше так не быть, – как-то смешно пообещала девочка.
Аглая вздрогнула всем телом. Я прикусил губы и ушел в ванную, якобы помыть руки. Сам же включил воду и позвонил Василию Абдурахмановичу. Тот, выслушав мой рассказ, спокойно заявил:
– Но я же вас предупреждал! Я же вам говорил, что она в больнице вытворяла. Лишь бы это не было связано с новым обострением ее болезни.
– И что нам делать? – беспомощно спросил я.
– Молиться…
Замечательные слова от директора детдома… Меня вдруг это даже обидело. И я в ответ попытался обидеть Василия Абдурахмановича:
– Вот уж не думал, что мне будет давать такой совет крещеный татарин…
Но он не обиделся, а просто уложил меня на обе лопатки:
– Всё Батыя нам простить не можете? Какие же вы христиане? Ваши предки понимали, что его полчища пришли за ваши же грехи.
И если бы не Батый, ваши горделивые князья до сих пор бы резали друг друга, и вы вместе с ними.
– М-да… – Что я еще мог ему ответить, признавая его вселенскую правоту? – Простите, если я вас обидел.
– Я не обиделся. Это пустяки. Мы же христиане, – окончательно добил меня Василий Абдурахманович, и мне стало нестерпимо стыдно.
– И всё же что вы делали в таких случаях?
– А сейчас на какое-то время вы застрахованы от подобного. Когда Настя видит, что ее правда доставила людям неприятности, она сама от этого мучается. Поверьте, совесть у нее говорит погромче, чем наши с вами вместе взятые. Сейчас она начнет искупать свою ошибку, если это можно назвать ошибкой.
– А как она это будет делать?
– Да я думаю, уже начала. Вы для начала воду в ванной выключите, а то разговаривать мешает. – Я даже почувствовал, как расплылась на широкоскулом и добром лице огромная улыбка. Этому шум воды не помешал.
Когда я выключил воду, то услышал за дверью знакомое гудение. Сделав шаг из ванной комнаты, я увидел в коридоре Настю с трубой пылесоса в руках и Аглаю с отрытым от удивления ртом. Ничего не оставалось делать, как только покурить.
