она все вечера здесь проводила, занималась своей научной работой, читала технические журналы.
Лицо старого дворецкого растянулось в задумчивой, понимающей улыбке.
Пендергаст посмотрел на рюмку с золотистой жидкостью:
– Мы сидели тут часами, не говоря ни слова, просто наслаждались обществом друг друга. – Пендергаст помолчал и как бы между прочим заметил: – Морис, она никогда вам не рассказывала о том, как жила раньше, до знакомства со мной?
Дворецкий допил херес и деликатно отставил рюмку в сторону.
– Нет, она была молчаливая.
– А что вам больше всего в ней запомнилось?
Морис на миг задумался:
– Она любила чай из шиповника.
Настала очередь Пендергаста улыбнуться.
– Да, она его обожала. В библиотеке даже пахло всегда шиповником. – Пендергаст принюхался: теперь здесь пахло пылью, сыростью и хересом. – Боюсь, я слишком часто уезжал. Я все думаю – чем, интересно, она себя занимала, сидя одна в этом холодном доме?
– Иногда она уезжала по делам, сэр. Но больше всего времени она проводила вот здесь. Она так без вас скучала.
– Правда? А держалась всегда весело.
Пендергаст поднялся и опять наполнил рюмки. Дворецкий на этот раз протестовал весьма слабо.
– Во время ваших отлучек я ее часто здесь заставал, – сказал он. – Она разглядывала птиц.
Пендергаст замер.
– Птиц?
– Да, сэр, знаете, ту книгу, которую любил ваш брат, до того как… как с ним начались все эти беды. Большая такая книга, с гравюрами птиц, – она вон там, в нижнем ящике. – Дворецкий кивнул в сторону старого шкафа каштанового дерева.
Пендергаст нахмурился:
– Первое издание Одюбона?
– Оно самое. Я приносил ей чай, а она меня даже не замечала. Она его часами напролет листала.
Пендергаст довольно резко поставил рюмку:
– Хелен никогда не объясняла своего интереса к Одюбону? Быть может, о чем-то спрашивала?
– Иногда, сэр. Она очень интересовалась дружбой вашего прапрадеда с Одюбоном. Хорошо, когда так увлекаются семейной историей.
– Деда Боэция?
– Его самого.
– А когда это было? – спросил Пендергаст после секундной паузы.
– О, вскоре после вашей свадьбы. Она хотела посмотреть его архив.
Пендергаст с равнодушным видом отпил глоток.
– Архив? Что за архив?
– Там, в ящике, под гравюрами. Она часто просматривала и письма, и дневники. И гравюры.
– А она не говорила зачем?
– Так ведь они такие красивые… Очень уж птицы славные, сэр. – Морис отпил из рюмки. – Вы же сами с ней познакомились в музее Одюбона на Дофин-стрит?
– Да, на выставке его гравюр. Странно, тогда она особого интереса к ним не выказала. Сказала мне, что пришла только ради бесплатного угощения.
– Вы
