школа? Все девочки с шести до четырнадцати сидят в классе Тэрн, мальчики – у меня. Чтобы не дай бог между ними вдруг не осталось столько места, чтобы не поместился и Святой Дух. Я пытаюсь научить детей тому, что пригодится в жизни фермера, тому, о чем я ни черта не знаю. История, литература и физика теперь лишь слова, и другие учителя сбежали, поняв это. – Он выдыхается и на миг замолкает. – После восьмого класса обучение заканчивается. Мальчики идут с отцами работать в поле, а девочки остаются с матерями дома. В Молли есть потенциал – такой же, как был в тебе, но здесь это не имеет значения. Полки в школьной библиотеке пустуют – художественная литература и невыгодные учебники под запретом, – а те, что заняты, переполнены религиозным бредом, который не расскажет подросткам о жизни вне общины. Голова Молли забита церковью, пением в хоре, работой в женском доме и будущим замужеством – тем, чтобы стать хорошей женой человеку, которого выберет ее отец. Этого ты для нее хочешь?
– Не хочу.
– Этого ты хочешь? – уже настойчивее спрашивает он.
– Нет.
– Тогда ты знаешь, что делать.
– Если увезу ее насильно, то потеряю.
– Если не увезешь, тоже потеряешь.
– Я не знаю, что делать, Нил.
– Черт возьми, Вёрстайл, ты закончила Гарвард – придумай что-нибудь.
Я прикусываю губу, пытаясь подавить слезы.
– Ты же хороша в поиске лазеек, так найди их.
– С чего посоветуешь начать?
– Ты и сама знаешь ответ на этот вопрос.
– Доктор. Что с ним?
– Не советую принимать пищу в его доме.
– Что он делает?
Он подходит ближе, поворачиваясь спиной к церкви.
– Не знаю, как объяснить…
– Вы учитель английского, мистер Прикли, найдите слова.
– Он приглашает в свой дом как радушный глава общины, кормит и поит, а потом… вы оказываетесь наедине, и, что бы он ни спросил, ты говоришь правду.
– Что-то вроде гипноза?
– Возможно.
– Но если не пить, то есть вероятность, что не сработает?
– Не знаю, Флоренс. Я не знаю.
– А если не пойти?
– Такого варианта нет.
– Думаешь, это реально? Вскрыть его схему.
– Даже если вскроешь, никто не поверит. За последние шесть лет он провел сотни, если не тысячи таких ужинов, промыв мозги до основания.
– Но тебе нет.
– У него давно на меня зуб, но это уже вошло в привычку – я как надоедливая муха: он не догоняет меня, но особо не пытается – не верит, что я представляю серьезную угрозу.
– Так почему он точит на тебя зуб?
– Я отказался от того, что он предлагал.
– От чего же?
– От того, чего я больше всего желал.
Он устремляет взгляд вдаль. Чего он желал… Единственное, чего он всегда желал, – вернуть жену к жизни.
– Но
